«To Venus! To Venus!» by David Grinnell Асе books (Асе Double), 1970
«Сегодня Москва сделала официальное заявление о том, что космический экипаж, возглавляемый командиром Раффаловичем, произвел посадку на планету Венера».Чет фыркнул. Он давно уже перестал верить, услышав любые новости, которые содержали официальные объявления о больших прорывах русской космонавтики. Это верно, что они многого достигли. Никогда нельзя забывать, что они первыми послали человека в космос. Однако, столь же верно, что они зачастую объявляли как о выдающихся достижениях о том, что на поверку оказывалось весьма незначительными событиями. Нынешнее сообщение могло означать, что орбитальный корабль-носитель, которым командовал Раффалович, послал для исследования венерианской поверхности беспилотное устройство, а могло означать, что их космонавты на самом деле высадились на поверхность соседки Земли. Вот это было бы действительно захватывающим событием. Даже если бы исследователи не покинули судно, само присутствие корабля на венерианской почве положило бы начало новой эре. Чет внимательно слушал сообщение, пока тащился вверх по склону.
«Информация, полученная от команды приземления, передана на Землю и, после анализа и проверки на точность, ее результаты будут обнародованы всему миру».Потом связались с экспертами из разных стран и прослушали их комментарии. Но, ввиду краткости сообщения и недостатка сопровождающих данных, они мало чего рискнули высказать о самой планете и возможности высадки на ней. Сам Чет не то, чтобы отрицал саму возможность такого подвига. В конце концов, уже несколько часов шагая по поверхности Луны, у него не было ощущения, что полеты на соседние планеты находятся вне досягаемости человека. Но ключевыми словами сообщения, которые уловил Чет, были: «информация, полученная от команды приземления…» Это казалось явным признаком, что приземлившаяся единица была беспилотной. «Команда», которая сообщала информацию, могла находиться где угодно, от борта корабля на венерианской орбите, до штаба, расположенного где-нибудь «к востоку от Урала». Ввиду того, что несколько месяцев назад Соединенные Штаты объявили, что собираются направить беспилотник с различными приборами, чтобы проникнуть сквозь облачный покров Венеры и узнать, наконец, состав атмосферы, температуру у поверхности и структуру грунта, Чет мог легко предположить, что советское заявление было попыткой украсть у Америки первенство по освоению Венеры. Пока он занимался тем, что рассматривал это заявление под всевозможными углами, время пролетело незаметно, и он преодолел самую трудную часть пути. Но прежде, чем Чет готов был сделать собственные выводы, он выбрался на вершину кратера и остановился, чтобы оглядеть его внешний склон. Спуск не был таким же крутым, как подъем, а через двести ярдов, там, где он переходил в пологую равнину, стоял неподвижный лунный ровер. — Эй, Джим, — произнес Чет на волне интеркома, — ты уже в поле зрения. Я буду у тебя через несколько минут. — Знаю, — небрежно ответил Джим. — я следил за тобой по радару Судя по твоей скорости, я сначала подумал, что ты оседлал жирную лунную гусеницу, и хотел уже было сообщить о ней, как о фантастическом открытии, когда обнаружил, что ты все же идешь сам. Но так или иначе, мне бы не поверили, — торжественно закончил он, — потому что гусеницы ползают гораздо быстрее, чем ты. Даже самые толстые. Чет улыбнулся, но ничего не ответил. Инструкции требовали радиомолчания, за исключением необходимых переговоров. И следуя им, от Джима требовался всего лишь ответ в три слова. Но в привычки Джима не входило следование инструкциям. Он был превосходным геологом, но не военным, и был вынужден пойти в Космическую Службу лишь потому, что страна нуждалась в таких специалистах, как он. Он пойдет, куда бы его ни послали, и сделает все, что потребуется, но делать это будет своими способами. Джим Холмс от рождения был сугубо гражданским человеком. Подойдя на несколько ярдов к машине, Чет вызвал Джима по рации: — Ты готов открыть люк? — Конечно, — прозвучал лаконичный ответ. — Я в скафандре, машина разгерметизирована. Люк распахнулся, и Чет поднялся на борт. И, хотя они оказались лицом к лицу в небольшой каюте, но продолжали разговаривать по радио. — Как ты думаешь, что случилось? — спросил Чет. — Понятия не имею, — качая головой, ответил Джим. — Я думал, именно за этим они послали тебя. — Конечно. Я просто подумал, может, ты мне что-нибудь подскажешь. Давай проверим контакты. Помоги-ка… Чет опустился на колени, отвинтил и поднял защитную пластину пола. Затем запихнул руку глубоко внутрь машины и стал ощупывать контакты. — Расскажи мне, как это вышло? — спросил он друга, уютно устроившегося на сиденье и наблюдавшего за ним. — Она просто остановилась. — Это понятно, — нетерпеливо оборвал Чет. — Я имею в виду, исчезла энергия, или ты внезапно потерял тягу? Джим выглядел сбитым с толку. — Я в самом деле не знаю, — сказал он. — Машина просто перестала ехать, затем я выключил двигатель и позвал на помощь. — Хорошо, тогда попробую иначе, — настаивал Чет. — Двигатель работал, пока ты не отключил его? — Ну, да. Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Двигатель работал, но машина не трогалась с места, поэтому я ее выключил, — сказал Джим таким тоном, словно разговаривал с клиническим идиотом. — Понятно, — кивнул Чет. — Ты весело катил по Луне, затем произошел толчок, и машина остановилась, хотя двигатель продолжал работать. Тогда ты его выключил и вызвал корабль-носитель. — Ты прав, — улыбнулся Джим, хотя и выглядел озадаченным. — Но как ты узнал о толчке? — Я не узнал, я просто надеялся. Думаю, нам крупно повезло. Кажется, проблема в сломанной ведущей шестерне, а я взял с собой запчасти. Через десять минут все будет в порядке. — Ну, если это так легко, — улыбнулся Джим, — то они могли бы научить нас производить такой ремонт. — Они нас учили, — заметил Чет. — Вот как? — Джим смотрел, как Чет удаляет сломанную шестерню и ставит на ее место новую, а затем ему в голову пришла очередная мысль. — А почему она вообще поломалась? — спросил он. — Я имею в виду, там же внутри ничего не изменилось? Чет закончил ремонт, но не стал устанавливать пластину пола. — Да, ничего не изменилось, — пояснил он, — но в девяти случаях из десяти это происходит из-за обычной усталости металла. Если ты не заклинил двигатель, пытаясь силой заставить машину ехать, то мы можем отправляться домой. — Ничего я не заклинивал, — ответил Джим, и в его голосе звучало облегчение. Чет сел на водительское сиденье, установленное на опоре, косо торчавшей из пола. Джим занял место штурмана справа от водителя. Лунным ровером можно было управлять с любого места, но Джим с удовольствием готов был проехаться пассажиром. Оба надели ремни безопасности, и Чет щелкнул главным переключателем, активирующим приборную панель. Стрелки тут же встали по местам, показывая, что все в порядке. Бормоча по привычке показания приборов, Джим прошелся по ним взглядом. Пальцы Чета в толстых перчатках скафандра сомкнулись на выключателе двигателя и перевели его в позицию «вкл.» Микрофоны шлема передали внутрь слабый гул, и небольшая вибрация показала, что двигатель работает нормально. Чет увеличил мощность, одновременно выжав сцепление. Потом стал медленно его отпускать, и по обеим сторонам каюты очнулись гигантские автоматические лапы. Покачнувшись и приподнявшись на них, точно громадный жук, ровер тронулся с места и стал подниматься по склону. Чет тут же отжал сцепление и уменьшил тягу до минимума, потом поставил рычаг скоростей в нейтральное положение и отстегнул ремень безопасности. — Как я и думал, все в порядке, — просто сказал он. — Слава Богу! — выдохнул Джим. Чет быстро установил на место панель пола и подключил свой скафандр к системе лунного ровера. Джим не тронулся с места, но тоже подключил себя к системе. Чет включил рацию и настроил ее на нужную частоту. — Лунный ровер кораблю-носителю, — сказал он и немедленно получил ответ: — Корабль-носитель слушает. Прием установлен. Продолжайте. — Говорит Чет. Ровер исправлен. Могу я продолжить работу? — Прекрасно. Сколько времени вам понадобится? — Я собираюсь потихоньку прокатиться вокруг, даже если это и займет больше времени. Мне нужно, примерно, три с половиной часа. Потом я отправлюсь к точке встречи, и буду на стартовой позиции через четыре с половиной часа. Это нормально? Докладывая, Чет достал комплект карт и развернул одну из них на столике перед собой. Орбитальный корабль-носитель обрабатывал информацию, которую он передал в его компьютер, чтобы определить, когда они смогут оказаться в точке встречи. Это дало Чету время перепроверить свой маршрут и подтвердить, сколько времени ему понадобиться. — Хорошо, Чет, мы снимем вас через четыре часа и семнадцать минут с тремя четвертями: этот будет в 15:20:22 по Среднему Вашингтонскому времени. Хотите сверить часы? Чет тут же ткнул кулаком в кнопку у основания расположенных на приборной панели часов. Это позволило орбитальному кораблю проверить и установить на них точное время. Теперь нужно было просто придерживаться графика. Впрочем, «просто» — неправильное слово. Тысяча и одна вещь могла пойти не так, как надо. Одно только управление неуклюжим ровером являлось само по себе работой, сравнимой с тяжелым днем портового грузчика. Если все пойдет как надо, то у них будет изрядный запас времени, чтобы включить ровер, полностью дезактивировать его и перенести хрупкую аппаратуру в модуль, который доставит их на корабль-носитель. Ровер же останется на Луне ждать прибытия следующей команды. Но это если все пойдет так, как надо. Чет, конечно же, понимал, что они с Джимом — вообще люди — были нужны на тот случай, если что-то пойдет не так, потому что не существовало пока что машины, которая могла бы сравниться с человеческим мозгом. Они прибыли к месту встречи, имея в запасе еще много времени. Чет задом загнал ровер под нависающую скалу, которая должна была укрыть его от метеоритного дождя. И они начали упаковывать приборы. Солнечные батареи были демонтированы и помещены в контейнеры, где будут храниться, огражденные от слишком высокой и слишком низкой температуры, пока не понадобятся снова. Когда все работы были закончены, Чет постоял, озираясь, пока Джим лез внутрь модуля, а затем присоединился к нему. Лязгнул, закрываясь, герметичный люк, и Чет повернул колесо запора, а потом стал поднимать давление внутри модуля. Затем он включил приборную панель и настроил главную антенну точно на волну корабля-носителя. Ожило оборудование дистанционного управления, от которого зависела их благополучная погрузка. Все приборы, принесенные с ровера, были установлены на соответствующие места, так что стали частью общей системы. Как только модуль будет подобран кораблем-носителем, он включится в его систему. Если же во время стыковки что-то пойдет не так, Чет мог принять на себя ручное управление, но это не поощрялось. Считалось, что будет лучше, если старт модуля, встреча с кораблем-носителем и завершающая стыковка пройдут автоматически. Как только индикатор давления в модуле стал зеленым, показывая, что давление атмосферы на борту стало идентичным земному, Джим начал снимать с себя громоздкий скафандр. Это было совсем не по инструкции. — Эй, приятель, лучше бы ты оставался в скафандре на тот случай, если мы вдруг начнем терять воздух, — бросил Чет. В каюте установилось нормальное давление, позволяющее общаться без рации, но Чет все еще оставался в шлеме, поэтому разговаривал через микрофон. Джим, который остался без наушников, когда снял шлем, ясно слышал его голос из динамиков каюты, а его слова воспринимались общим микрофоном. — Если мы вдруг начнем терять воздух, — проворчал он, — я не хочу задержаться и торчать тут на этой голой скале. Ты же знаешь, что в таком случае нас не скоро спасут. А скафандр мне мешает. Он весит целую тонну. — Все это верно. Но в инструкциях написано… — Перестань, Чет! Все эти инструкции берутся с потолка и призывают нас делать свое дело, не вставая с кресел, кроме как в случае неожиданного парада. Когда мы состыкуемся с «Мамочкой», то пройдем по герметичному проходу в герметичную каюту, где все встречающие будут одеты в форму. Правильно? Тогда какой смысл ждать этого момента в тяжелом скафандре? Чет хотел было возразить, но тут прозвучал предупреждающий сигнал и на пульте замигали огоньки, сообщая, что подошло время старта. Через полминуты модуль стартовал и полетел на сближение с кораблем-носителем.
«ДМБВП: используйте шифратор, канал 536, для получения срочного сообщения».Поскольку Чет прочитал это вслух, Куинси тут же настроил шифратор на нужный канал и щелкнул главным переключателем. Теперь они могли разговаривать с наземным управлением по защищенному каналу. — Говорит «Маринер Я-1», Чет Дункан. Слушаю вас. — Чет, это Борг. Вы меня слышите? — Слышу вас отчетливо, капитан. Как дела? — Мы получили сообщение от телескопа Джодрелл Бэнкс. Нет подтверждений от первоисточника, но, вроде бы, русские тоже что-то запустили. Похоже, у вас в полете будет компания. — Всю дорогу? — в голосе Чета проскользнула нотка радости. Любая компания в космосе лучше, чем ничего. — Мы не можем сказать наверняка, но похоже на то. Вы ничего не видели, не так ли? — Ничего. Мы уже следим за пространством по сканнеру дальнего действия, но он ничего не показывает. Как вы думаете, капитан, они полетели к Венере? Это беспилотный аппарат или корабль с людьми? — Скорее всего, с людьми. Это все, что мы можем сообщить. Мы пытаемся определить их орбиту, но пока что можем полагаться только на Джодрелл. Достаточно скоро вы окажетесь вне доступности шифратора. Мы не хотим ничего сообщать по открытым каналам, пока от них или от нас не поступит официальных сообщений. Нет смысла уведомлять их о том, что мы знаем. Если вы получите от них какой-либо знак, сообщите нам по этому каналу, если он все еще будет работать. Если же нам придется разговаривать по открытому каналу, будем называть их «Цветочком», понятно? — «Цветочком», — повторил Чет. — Хорошо. Я свяжусь с вами, как только что-то прояснится. Удачи вам всем. Чет выключил шифратор. — Ну, похоже, все проясняется, — бодро сказал Куинси. — Что проясняется? — спросил Чет. — Да насчет того, обманывали ли нас русские. Неважно, правы они или нет, но это подтверждает, что сами они верят в свою историю. Иначе они не послали бы космонавтов. — Позволь мне заметить, что это доказывает, — вмешался Картер. — Абсолютно ничего. Ноль. Пока что мы даже не уверены, что они летят на Венеру. И даже если и летят, то они могут покружить вокруг нее и вернуться без приземления. А если они действительно приземлятся, это лишь докажет, что их власти так же не ценят своих космонавтов. — Пока что мы можем высказывать только предположения, — сказал Чет, — но если одно предположение стоит другого, то предполагаю, что им с нами по пути. И второе мое предположение — они сделают попытку приземлиться. — Вы так считаете, шкипер? — спросил Куинси. Он был взволнован и заинтересован развитием событий. Это добавляло всей операции новое содержание. Они оказались не просто в исследовательской экспедиции. Раз здесь есть русские, то они участвуют в гонке. Чет нахмурился и глубоко задумался. — Ну, мы знаем, что сейчас самое удобное время для полета на Венеру, не так ли? — сказал он. — И мы знаем, что наши друзья-космонавты везде стремятся быть первыми. Первый спутник, первый человек в космосе, а теперь, возможно, первые люди, высадившиеся на Венере. Они явно стремятся к этому. Только мы их побьем. — Побьем их? — фыркнул Картер. — Если вы правы, и они летят к Венере, то как вы можете говорить, что мы их побьем? — Я имею в виду, — спокойно возразил Чет, — что они уже долгое время думают о Венере. Я представляю себе, что они послали туда людей, как продолжение своих исследований. Мы же не планировали ничего подобного. Вспомните, лететь ведь должен был беспилотник. А за сорок три дня мы преобразовали этот полет в Срочную Операцию, поэтому, даже если бы мы начали одновременно с ними, то я все равно бы утверждал, что мы их побьем. Они проспорили какое-то время, обсуждая различные возможности, но ни в чем не могли быть уверены, поэтому и говорить было не о чем, пока сканеры ничего не показали, и не поступило никаких официальных сообщений от русских. Невозможно обшарить космос во всех направлениях радаром дальнего действия, и хотя его можно направить в любом направлении, но его главная функция — следить затем, чтобы пространство впереди их модуля оставалось чистым и свободным. Сканеры малой дальности создавали вокруг них сферу безопасности, но эта сфера была маленькой, немногим более сотни миль в диаметре. Капитан Борг снова включился на зашифрованном канале, но на этот раз прием получился не таким чистым — шифратор уже требовал слишком много энергии для сигналов. — Говорит Борг. Пожалуйста, ответьте. Чет включил передатчик. — Приветствую, капитан. «Маринер Я-1» слушает вас. — Хорошо. Сначала официальное сообщение. В корабле три человека. Кроме того, он может нести наземный вездеход. Но Советы не сообщили больше ни слова, за исключением того, что цель полета — Венера. Телескоп Джодрелла подтверждает, что они направляются к ней. Вы все поняли? — Понял. Сигнал слабый, но разобрать пока можно. Есть какие-нибудь инструкции? — Никаких изменений, — ответил Борг. — Просто нужно, чтобы вы знали об этом. Из того, что мы узнали, они летят от вас на расстоянии четырех, может, пяти тысяч миль. Связь по шифратору вскоре станет невозможна, но пока что мы будем продолжать попытки. Следующая передача пройдет на канале 2573. Повторяю, 2573. Получили? — 2573, - повторил Чет. — Хорошо. В конце каждой передачи мы будем сообщать вам следующий канал связи. Есть что-либо новое? — Все зеленое, — небрежно сказал Чет. — Прекрасно. Тогда просто придерживайтесь графика, а мы будем держать вас в курсе. Удачи. — «Маринер Я-1», отбой. Чет выключил передатчик и сразу же настроил его на канал 2573. Теперь, когда они снова могли вести личную беседу, заговорил, широко улыбаясь, Куинси: — Парни, мы сделаем это! Вы что, не видите? Как сказал Чет, они планировали этот полет в течение года, и они думают, что это важно. Но мы вылетели первыми, так что у нас перед ними есть преимущество. Мы ступим на Венеру раньше, чем это сделают они. Картер не был впечатлен. — И что с того? — спросил он. — Книга рекордов! Первые люди, которые высадились на Венеру: Чет Дункан, Картер Паррет и Куинси Смит. Вторые — русские. Ты понимаешь это? Просто русские. И никаких имен, потому что кому там интересно, кто именно был вторым? — А, перестань, — в голосе Картера послышалось отвращение. — Кому нужна эта книга рекордов? Все дело в том, что люди Земли хотят узнать, на что похожа Венера. Ну, и если русские хотят положить на это жизнь своих космонавтов, я бы уступил им дорогу. — Тихо, тихо, дети, — погрозил Чет, подражаю голосу воспитателю детского сада, — никаких ссор. Нас ждет сложная работа, и мы будем делать ее, как взрослые люди. Картер, почему бы вам не пойти спать. А мы с Куинси сыграли бы в шахматы. — Хорошая мысль, — согласился Картер. Он хотел уже встать, когда мигнул желтый свет, указывая, что по одному из стандартных каналов пришло сообщение. Картер остался на месте, ткнул кулаком в кнопку воспроизведения. Было много статических помех, но все-таки можно было разобрать слова: — «Маринер», «Маринер», «Маринер», прием, «Маринер». Чет настроил передатчик на ту же волну. — «Маринер» слушает. Кто вы? — Ага, «Маринер», — с удовлетворением сказал голос. — Говорит «Венера». Подполковник Ярмонкин. Мы на два дня опережаем вас, но приветствуем вас на Венерианском Пути от имени советских ученых. Если мы подняли слишком много космической пыли, то просто скажите, и мы немного изменим курс, чтобы вы не тащились за нами в пыли. Космонавты поняли, что это ложь чистой воды. Советский модуль «Венера» не мог быть впереди них. Он не был даже рядом с ними, а находился где-то позади, дальше от Венеры, чем «Маринер». Чет убедился, что их разговор транслируется на Землю, и ответил: — Понял, вы на целых два дня опережаете нас, подполковник Ярмонкин, — в голосе Чета звучал неприкрытый сарказм. — Может, мы будем вам полезны при приземлении. Вы не хотите, чтобы мы настроили маяк для вас? Или вы вообще не рассчитываете приземляться? — спросил он в надежде получить хоть какую-то информацию. — Мы будем приземляться. Ну ладно, мы отключаемся и помолчим, пока вы не найдете Венеру. Десять человек на Венере — это же небольшая армия, ха-ха. А вас там сколько? — По одному на каждого из вас, приятель, — сказал Чет. — Не хотели бы вы поиграть по радио в шахматы? Игра по радио помогла бы им отслеживать курс русских космонавтов. — Никаких шахмат, — последовал грубый ответ, поскольку Ярмонкин понял, что запугать космонавтов не получилось. — Никаких игр, все будет серьезно. Беседа закончилась. Чет закрыл канал. Чего бы ни хотели русские, Чет не поддался на их уловки, а разоблачил две неуклюжих попытки обмана. Оценка Парретом этого эпизода должна была подтвердить его мнение, что русские патологические лгуны и что их сообщение об условиях на поверхности планеты, к которой они теперь летели, явная фальсификация. С его точки зрения, Агентству глупо было относиться к Советам серьезно, а космонавты выглядели еще большими дураками, раз предприняли такое опасное путешествие по столь ничтожному поводу. Куинси, как обычно, отнесся к этому разговору, как к доказательству того, что русские стремятся приземлиться первыми и попытаются помешать в этом американцам. И он еще больше, чем прежде, хотел увидеть «Маринер» совершившим посадку на Венере раньше их. Чет занял промежуточную позицию, позволив обоим выпустить пар, но не допуская, чтобы разногласия перешли в откровенную вражду. Ожил канал 2573, послав пятибуквенную шифровку: «GTREI, AALMT, RCISH». Она была повторена дважды. — Так, — задумался Чет, ища расшифровку. — Это сообщение для меня. — Он прочитал его и удивленно произнес: — Послушайте. «Вам немедленно присваивается временное звание коммандера. Следующее сообщение будет на канале 1116». После подтверждения приема Чет перенастроил аппаратуру. — Ну, и что вы думаете об этом? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. — Да все просто, — ответил Картер. — Этот русский, как его там?.. — Ярмонкин. — Вот именно. Какое у него звание? — Подполковник Ярмонкин, — ответил Куинси, довольно неплохо имитируя голос их недавнего собеседника. — В этом все и дело, — объяснил Картер. — Наше начальство не хочет, чтобы вы были меньше чином. Подполковник Ярмонкин узнает, что его коллега — коммандер Дункан. Все чисто и гладко. Кто-то на Земле сделал кое-какие выводы заранее. У них даже было все это занесено в кодовую книгу, — в его голосе послышалось уважение. — Эй, а вас могут еще повысить в звании? — с усмешкой спросил Куинси. Чет полистал кодовую книгу и тоже улыбнулся. — Извините, друзья, но ваш капитан уже забрался на самый верх. — Очень жаль, — с притворной тревогой покачал головой Куинси. — А что сделало бы Агентство, если бы русские повысили своего до генерала? — Для начала, они не стали бы давать ему генерала из-за такого глупого трюка, — заспорил Картер. — Ну, а если бы сделали это, я думаю, мы получили бы сообщение открытым текстом: «Чет Дункан, вам присваивается звание Временного Директора всего нашего дурацкого Агентства». Но, во всяком случае, поздравляю вас, коммандер. Думаю, это означает и увеличение оклада за все время экспедиции. Но помните, что вы должны вернуться, чтобы получить его. — Он поднялся. — А сейчас пора немного поспать, — добавил он, направляясь к койке. Вторую неделю «Маринер Я-1», казавшийся таким большим при первом взгляде, летел через пространство на свидание с соседней планетой. И чем дольше он летел в бесконечной пустоте, тем казался меньше и меньше по отношению к безграничному космосу. Прошло еще полнедели без происшествий. Наземное управление, которое было теперь так далеко, что казалось почти нереальным, автоматически получало информацию и не беспокоило космонавтов голосовыми сообщениями. Модуль вел себя прекрасно. Все шло так, как было на испытаниях дома за тот же период времени. Никаких отказов плавких предохранителей. Никаких колебаний температуры. Даже не перегорела самая крошечная лампочка. А поскольку делать было нечего, космонавты приняли единственное разумное решение: они вели праздную жизнь и коротали время за тренировками в «спортзале», играми и просмотром видеозаписей. Единственным лекарством от скуки обеспечивал их подполковник Ярмонкин, который связывался с ними несколько раз в неделю. Очевидно, он хотел отслеживать их маршрут, а может, он и его команда тоже испытывали одиночество и скуку от монотонного путешествия. В любом случае, не было никакого смысла притворяться, что «Маринер» не там, где находится. К этому времени вся Земля гудела от их большой гонки. Подробностей о полете двух космических кораблей было мало, и выдавались они крайне редко, но весь мир жаждал знать их. Так как не имело никакого смысла отрицать свое существование, космонавты всегда отвечали на запросы русских. Ярмонкин вел себя властно и бесцеремонно, и постоянно подчеркивал, что они далеко впереди «Маринера». Его постоянное мошенничество было шито белыми нитками, тем более, что он все время просил их сообщить свое местоположение. Чету нравилось дразнить его. — Послушайте, полковник, — сказал он однажды на очередной вопрос о координатах, — у нас нет никаких приборов, так что мы понятия не имеем, где находимся. Но давайте сделаем так. Вы сообщите нам свои координаты и на каком расстоянии находитесь от нас, и тогда мы сможем определить свое местоположение. Как только мы это сделаем, то сразу же сообщим вам его, хорошо? Такая забава обычно приводила к тому, что русский, не обладавший чувством юмора, резко прерывал разговор. Но всегда связывался снова через несколько дней. Так продолжалось в течение многих недель, пока он не понял, что не имеет даже такой незначительной информации, как имя и звание своего собеседника. — На связи подполковник Ярмонкин, — начал он очередной разговор. — Я хочу знать ваше имя и звание. — Вы что, планируете взять нас в качестве военнопленных? — спросил Чет серьезным тоном, пряча усмешку. — Я думаю, в соответствии с Женевской конвенцией, вы имеете право узнать мой регистрационный номер. Но, полковник, мне кажется, что тех двадцати человек, что летят с вами, хватит для этого дела. — Чет специально удвоил число, которое раньше сообщил ему русский, чтобы дать ему понять, что он не относится серьезно к блефу Ярмонкина. — Да просто из вежливости, товарищ, — ответил русский, игнорируя беззаботный тон Чета. — Имя и звание — это ведь простая любезность, не так ли? — Вы совершенно правы, полковник, — смягчился Чет. — Меня зовут Чет Дункан, коммандер, Космическое агентство Соединенных Штатов. С тех пор ему стало казаться, что русский начал относиться к нему с большим уважением. Но все равно между ними не возникало никакого дружелюбия, и Ярмонкин продолжал утверждать, что летит далеко впереди «Маринера». Когда миновала середина очередной недели, и Венера уже начала выглядеть угрожающим шаром, закончились скука и рутина. План полета требовал, чтобы выход на орбиту Венеры осуществился дистанционным управлением с Земли, а космонавты должны быть наготове, чтобы перейти на ручное управление в случае ошибки или какого-либо отказа оборудования. В результате все трое стали проводить много часов, перепроверяя все цифры датчиков и следя за положением стрелок приборов. Шахматы и шашки убрали подальше, как и остальные игры, потому что близился волнительный момент, и они уже не могли позволить себе спать по четыре часа. Редко кто из них спал больше, чем по три часа кряду, теперь, когда полет подходил к завершающей стадии. Венера была уже совсем рядом, сияя, как яркий шар, который выглядел больше, чем Земля при полетах на Луну. В отличие от родной планеты, его окутывали бесконечные облака. А что было под ними? Все задавали себе этот вопрос. Именно это они и должны узнать. Всю прошлую неделю русские не связывались с ними. Паррет предположил, это потому, что они не собирались приземляться и не хотели открывать, что цель их полета — простое изучение планеты с орбиты. Чет предположил, что русские, наверное, так;же заняты приготовлениями к приземлению. Куинси с ним согласился. За день до того, как «Л-1» предписывалось лечь на венерианскую орбиту, космонавты пребывали в состоянии полной готовности. Они только что закончили несколько ежечасных проверок и быстро поели. Паррет выглядел тихим и задумчивым. — Вы знаете, — спросил он, — о чем я думаю? Так как посадочный модуль пойдет на посадку сквозь облака, то между ним и командным модулем не будет никакого визуального контакта. А так как никому из нас неизвестно, что нас там ждет, есть смысл в том, чтобы один из нас остался в командном модуле и в случае необходимости попытался бы прийти другим на помощь. Куинси тут же вспыхнул. — Кого ты имеешь в виду? — спросил он. — Кого, по-твоему, имеет смысл оставить в командном модуле? Картер, не моргая, уставился на него. — Да никого я не имею в виду, — отступил он. — Я не имею никого конкретного. Я просто высказал идею. И я действительно думаю, что это правильно. При необходимости, здесь можешь остаться ты. Я просто считаю, что кто-то должен остаться на орбите. — Что? Мы первые в истории люди, которые совершат посадку на Венеру, и ты полагаешь, что я должен остаться в этой коробке, как во время тренировок? Подумай еще раз, приятель. Судя по тону, Куинси возмутился до глубины души. — Охолонись, приятель, — высказал в ответ Картер. — Сначала ты обвиняешь меня в том, что это якобы я пытаюсь остаться на орбите. Потом в том, что якобы я оставляю тебя. Это что же, что я ни скажу, все не так? — он повернулся к Чету. — А как думаете вы, шкипер? Что, если на орбите останетесь вы? — Вы прекрасно знаете, — воскликнул Куинси прежде, чем Чет успел ответить, — что шкипер отвечает за все наши действия внизу, не говоря уж о том, что он старший пилот посадочного модуля. — Он подался к Чету. — Вы видите, что он делает? Кто-то должен остаться на борту, потому что это единственное, что сделает Картера счастливым. А мы ведь не хотим, чтобы он был недоволен, не так ли? Ну, так вот, я не останусь, и он знает это наверняка. Вы не можете остаться в любом случае. Ну, так кто тогда остается, а? Картер побледнел от гнева. Он уже открыл было рот, но Чет прервал его, отбросив копию основного плана полета. Картеру пришлось вместо ответа потянуться и неуклюже поймать план. — Если вы посмотрите, — произнес Чет, — то там написано, что на Венеру высаживаются три космонавта. Три — это значит три. Включая вас. Картер понял, что вспышка Куинси нарушает его планы, и попытался вернуть утраченное положение. — Со мной все в порядке, шкипер. Надеюсь, вы не думаете, что слова Смита можно оправдать. Я всего лишь подумал, что в моей идее есть смысл и, может быть, вы измените план полета и… — Я ничего не думаю, — решительно заявил Чет. — Я просто знаю, что написано в плане полета. И знаю, что все мы были согласны с ним. И знаю, что ничто не изменит этот план. Так что все мы будем в посадочном модуле. — Мне это подходит, — щелкнул пальцами Картер. — А мне — тем более! — воскликнул Куинси. Странно, что, хотя перемена унылого существования недель полета сменилась суматохой последних дней, волнением и потерей сна накануне, все трое успокоились. И они блаженно спали, когда пришлось просыпаться, а когда начался обратный отсчет для перехода на орбиту, все уже находились на местах в полной готовности. Заревели тормозные двигатели, и переход на орбиту вокруг Венеры прошел отлично. Широко улыбаясь, космонавты посмотрели друг на друга. Им еще предстояла самая опасная часть экспедиции, но успешный полет через двадцать пять миллионов миль завершился, и все системы функционировали отлично. Таким образом, они забыли об опасности и преисполнились уверенности в оборудовании и ученых Агентства, которые подготовили этот полет. — Ну, пора запираться, — скомандовал Чет. У каждого имелся список того, что ему следовало выполнить, и они сверялись с ним, щелкая переключателями, открывая и закрывая клапаны. Они были в скафандрах и шлемах, а теперь надели ранцы, подключились к системе и заперли главную кабину. Солнечные батареи остались активными, так же, как и приборы. Был включен самый главный из них — двусторонний радиоретранслятор. Через него посадочный модуль будет переговариваться с Землей. Когда все было готово, они встали и последовали за Четом через туннель в открытый люк посадочного модуля. Благодаря интенсивным тренировкам, они без суматохи заняли свои места и включили нужное оборудование. Бортовой компьютер проверили еще из командного модуля. Он был в полном порядке. И, наконец, повернули главный выключатель, и все трое, потея, стали слушать обратный отчет, который вел для них компьютер. Посадочный модуль отсоединился. Мягко и плавно они отделились от командного модуля и начали раскручивать свою нисходящую спираль. Чет, сидя за управлением, приготовился. На высоте пятидесяти тысяч футов ему предстояло перейти на ручное управление. Все ближе, ближе и ближе спускались они к одеялу облаков. А чуть позже иллюминаторы стали белыми и туманными. Постепенно чисто белый цвет превратился в грязный, когда они проходили сквозь толстое коричневое облако, походящее на Лос-Анджелесский смог в худший из дней, только более темный и глубокий, почти бесконечный. И именно здесь начался ветер. Ветра они ожидали, и Чет, взявшись за управление, мог противодействовать его боковым порывам. Но ветер, казалось, дул им прямо в лицо. Не совсем перпендикулярно, а под небольшим углом, наклоняя модуль вниз, а против этого у Чета не было приготовлено никакой защиты. Завывающий поток схватил их и швырнул вверх и в сторону. Торопливо сбрасывая скорость, Чет включил боковой реактивный двигатель, надеясь боковой тягой сохранить модуль в устойчивом положении. На мгновение показалось, что их вот-вот опрокинет вверх тормашками. Это было бы фатально. Приземление и взлет должны проходить под прямым углом к поверхности. В любом ином положении посадочный модуль напоминал бы перевернутую на спину черепаху: еще живую, но беспомощную, не способную ни на что, кроме как ждать долгой, мучительной смерти. Потом модуль стал подпрыгивать вверх-вниз, и Чет, напрягая мускулы, пытался сохранить над ним контроль. И все это время они летели вслепую. Вертикаль и горизонталь, север, юг, восток и запад-все это можно было понять лишь из показаний приборов, но у Чета не было времени, чтобы всматриваться в них и одновременно пытаться вести модуль. Он мог лишь пытаться удерживать аппарат горизонтально, чтобы восстановить управление при первой же возможности. Подпрыгивая, как пьяное йо-йо, модуль прошел через более низкий уровень желто-розовых облаков и внезапно вырвался на простор. В тысячи футах под собой астронавты увидели коричневую, покрытую скалами поверхность Венеры. Ни у кого не было времени разглядывать ее подробно, но Чет обнаружил, что видимый горизонт весьма помогает ему вести модуль. Они спускались слишком быстро, потому что вертикальный ветер падал сверху и сбивал их вниз. Чет увеличил мощность двигателей, чтобы замедлить падение, и включил боковые двигатели для сохранения равновесия. Управляя модулем, ему приходилось изо всех сил напрягать ноющие мышцы, но последние десятки метров они пролетели словно в странном вакууме, вызванном сильными ветрами. «Маринер» упал на грунт, высоко подпрыгнул, отскочив от поверхности из-за силы удара, и опять пошел вниз, а потом, после серии мелких скачков, остановился, вибрируя от напряжения и лупящего по нему ветра. Чет обессиленный, тяжело дыша, рухнул в кресло. Тут же он вспомнил, что это обрушилась на него сила тяжести, о которой они стали уже забывать, и медленно стал приходить в себя. — Счастливого приземления, — с трудом выдохнул он своему экипажу. — Хорошая работа, шкипер! Какая вышла посадка! — вскричал Куинси. — Действительно хорошо, шкип, — показал большой палец Картер. — Мы сделали это. Теперь, Смитти, твое имя будет занесено в книгу рекордов. И, похоже, мы можем теперь возвращаться. Мы сделали свою работу. Чету потребовалось еще несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя. — Что вы имеете в виду, Картер? — устало спросил он. — Просто выгляните наружу. Ураганный ветер заставил облака буквально кипеть. Он хватал пыль, гальку, камни и даже небольшие куски скалы, и швырял, как картечь, во всех направлениях. Посадочный модуль качался от его порывов. Но внимание Чета было приковано к термометру. Температура снаружи почти пятьсот градусов. Вспомогательный термометр фиксировал то же самое. — Поняли, что я имею в виду? — спросил Картер. — О чем ты говоришь? — истерично повышая голос, воскликнул Куинси. — Для того у нас и есть скафандры. Потому они и оборудованы системой охлаждения. Мы не попадем в книгу рекордов, пока не ступим на поверхность планеты. Так давайте, пойдем туда и завершим нашу работу. — И сколько времени ты собираешься продержаться там, Куинси? — на удивление мягко спросил Картер. — Какая разница? — возразил Куинси. — Мы космонавты, и у нас есть задание. Мы выполним его, даже если погибнем. Правильно, шкипер? Чет медленно покачал головой. — Боюсь, что нет, — произнес он. — Мы прилетели, чтобы узнать, что здесь есть. Ну, так вот, мы узнали. Тут жарко, как и говорили наши ученые. Русские просто блефовали, и мы поймали их на блефе. Я не знаю, сколько еще времени посадочный модуль будет оставаться неповрежденным в таких условиях. Мы соберем внешними манипуляторами образцы и возьмем пробы атмосферы, как здесь, у поверхности, так и проходя через различные слои облаков. Взлетать будет легче, чем садиться, потому что не нужно бояться разбиться о скалы. Я думаю, мы сделали все, что намеревались. От геологических образцов пришлось отказаться, а пробы воздуха набирались автоматически устройством, соединенным с высотомером. Было ясно, что старт придется проводить вручную, но они были к этому готовы. Модуль следовало как можно быстрее поднять выше тяжелых облаков. А когда он выйдет за пределы атмосферы и окажется вне власти разрушительных буранов, тогда можно будет при помощи радара определить местонахождение командного модуля и включить программу автоматической стыковки, позволив компьютерам завершить работу. Пока все готовилось к старту, посадочный модуль опасно сотрясался. Он дрожал и подпрыгивал, а галька и пыль, бьющие по нему снаружи, производили ужасный шум. Космонавты с нетерпением ждали, когда пройдет последняя минута. — Начинаем короткий отсчет, — сказал Чет. — Все готовы? — Да, — ответил Куинси. Он был разочарован. — Давайте же поскорее, — умоляюще попросил Картер. — Отлично. Три… два… один… Чет включил ракетные двигатели и стал медленно увеличивать тягу. Модуль вздрогнул, но остался на месте. Потом одна из его опорных ног немного приподнялась. Чет с тревогой увеличил тягу. Сейчас сильный порыв ветра мог опрокинуть их на бок. Затем другая нога оторвалась от поверхности Венеры, и, казалось, прошла целая вечность, когда третья тоже оказалась в воздухе. Модуль стал медленно подниматься. Они уже были на высоте трех футов, когда мощный порыв ветра ударил им в бок. Модуль понесся над венерианской поверхностью, слава Богу, оставаясь в вертикальном положении, иначе стал бы совершено неуправляем. Чет в отчаянии врубил двигатели на полную мощность, что позволило им подняться настолько, что они миновали выступ скалы, прямо на который их несло. Но двигатели были не в силах перебороть бурю, ветер, казалось, дул сразу со всех сторон. Создалось ощущение что, они не могут поднять модуль выше, чем на восемьдесят футов. Чет знал, что двигатели не могут долго работать на максимуме. Если они откажут, то модуль попадет в воздушную воронку, и они погибнут. Модуль летел, кренясь на левый бок. Чет увидел, что немного впереди, ярдах в ста поверхность поднималась и оставляла им высоты футов двадцать, а затем резко обрывалась вниз. Чет не видел, что было у основания обрыва, но в его голове мгновенно вспыхнул план. Когда они оказались над обрывом, он уменьшил тягу до двадцати процентов мощности. Модуль сразу же рухнул вниз, но как только он скрылся за краем обрыва, то оказался защищенным от мощных порывов ветра, угрожавших разбить его. Чет, не спуская глаз с высотомера, плавно увеличил мощность, чтобы замедлить спуск. Когда они были в десяти футах от поверхности, одна из ног модуля ударилась о камень. Модуль резко наклонился, но тут же наткнулся на другую скалу, которая отбросила его в противоположном направлении. Когда они были на высоте четырех футов, Чет выключил двигатели. Модуль сел с глухим стуком, одной лапой опираясь о скалу, а другими стоя на ровной поверхности. Аппарат, который должен стоять вертикально, застыл, с наклоном в семьдесят градусов вместо девяноста. Внезапно наступила тишина, и все трое оказались наедине со своими мыслями. Каждый был благодарен, что остался в живых. Теперь высокий утес защищал модуль от убийственного ветра, и у них появилось время, чтобы осмотреть аппарат и продумать последующий взлет.
«В сообщении с Венеры от подполковника Ярмонкина, чье местонахождение проверено телескопом Джодрелла, говорится, что русский экипаж совершил мягкую посадку в южном полушарии Венеры. В отчете они описали тропические джунгли, годный для дыхания воздух и пригодную для жилья местность. Они сообщили, что там можно находиться безо всяких систем жизнеобеспечения, и что они в настоящее время проверяют это. Конец сообщения».Космонавты уставились друг на друга с различной степенью сердитого недоверия. — Посмотрите сюда! — закричал Картер, показывая на термометр. — Если бы мы вышли наружу без скафандров, то поджарились бы за несколько секунд. Эти свиньи просто лгут! Чет не пытался остановить его. Напротив, они с Куинси добавили свои комментарии. Они сняли тяжелые скафандры, чтобы не тратить зря энергию в батареях сервомоторов, и переоделись в мягкие скафандры, сняв для удобства шлемы. Картер сел за коммуникационный пульт и стал колдовать над связью. Ему удалось связаться с орбитальным модулем, чтобы воспользоваться его более мощной аппаратурой. Если бы орбитальный модуль принял сигналы русских, то смог бы определить общее направление к нему. А если бы сигналы приняли и они, и модуль, то простые расчеты точно указали бы местоположение источника передачи. У них имелась чувствительная аппаратура, но она ничего не могла сделать при существующих на планете условиях. Сама чувствительность аппаратуры являлась помехой среди электрических разрядов, вызванных бурей. Наконец, Картер выключил свою аппаратуру. — Попался бы мне сейчас этот Ярмонкин! — взорвался он. — Мы должны немедленно принять решение, — прервал его Чет и в общих чертах обрисовал то, что пришло ему в голову. Невзирая на то, действительно ли русские приземлились в пригодной для жилья местности, неопровержимым фактом являлось то, что их собственный посадочный модуль находится в беде. Единственный способ решить проблему — это взлететь. Попав на орбиту, они могли бы состыковаться в «Маринером» и оказаться в лучшем положении, чтобы решить, что делать потом. Даже Куинси согласился, что это имеет смысл. Он не хотел и думать о возвращении на Землю, но понимал, что нужно вернуться на орбиту. Проблема, как объяснил им Чет, состояла в самом старте. Между ними и утесом недостаточно места для того, чтобы стартовать и изменить направление полета, прежде чем модуль врежется в утес. Это было бы возможно лишь при условии, что они начнут подниматься очень медленно, что опасно само по себе. В таком случае они бы поднялись выше утеса и оказались во власти бури. Они просто не успевали медленно стартовать, изменить направление движения и набрать достаточную скорость, чтобы не бояться ветров. Существовала альтернатива. Они могли попытаться изменить последовательность действий. Предположим, что они начнут с использования боковых двигателей, которые поднимут две опорные ноги модуля, оставив его опираться на ту, что стоит на уступе, и таким образом изменят направление наклона. И если в этот момент немедленно запустить главные двигатели на полную мощность, то они успеют набрать достаточную скорость, чтобы прорваться сквозь бурю. — Звучит это хорошо, — сказал Куинси. — Давайте, я стану управлять боковыми двигателями, а когда модуль наклонится в другую сторону, вы врубите основные. Картер оставался задумчивым. — Если мы сделаем так, — наконец, произнес он, — то на ногу с трещиной ляжет дополнительный вес. И когда модуль начнет менять направление наклона, то все будет зависеть от того, выдержит ли она. — Я знаю, — спокойно ответил Чет. — Именно поэтому я думаю, что мы должны все обсудить, прежде чем будет принято окончательно решение. Как вы видите, опасность врезаться в утес очевидна. Это известная опасность. Решение этой проблемы ставит перед нами другую, неизвестную. Действительно ли сломана опорная нога модуля? А что, если она подломится, когда… — По-моему, у нас нет выбора, шкип, — сказал Куинси. — В конце концов, утес, как в сами сказали, это известная опасность. И если мы можем избежать ее, то так и надо сделать. — Откровенно говоря, шансов у нас процентов десять. Самое большее, пятнадцать. — Это я и имею в виду, — стал настаивать Куинси. — Какие у нас, по-вашему, шансы, если нога выдержит? — Если нога выдержит, то шансы у нас превосходные. — Процентов восемьдесят? — не отставал Куинси. — Вполне может быть. — Тогда я за. — Я согласен с Куинси, — кивнул Картер. — Лучше рискнуть ногой, чем врезаться в утес. — Ну, хорошо, — подытожил Чет. — Значит, решили. Куинси, вы управляете боковыми двигателями, я беру на себя главные. Попытаемся ослабить давление на ногу до минимума. Я не буду ждать, пока модуль встанет точно вертикально. Куинси, не спускайте глаз с электронного кренометра. Как только наклон модуля станет восемьдесят пять градусов, я включу двигатели и возьму на себя полное управление. Мы полетим не вертикально, но минуем утес и сможем набрать максимальное ускорение. Потребовалось несколько минут, чтобы надеть шлемы и загерметизировать скафандры. Когда все были готовы и пристегнулись к креслам, Чет дал короткий обратный отсчет. Потом включил главные двигатели и поставил их на минимальную мощность, в то время как Куинси врубил боковые. Посадочный модуль ожил, космонавты почувствовали, как он задрожал в ответ на работу двигателей. Медленно, почти незаметно давление на две опорные ноги стало уменьшаться, пока они не прервали контакт с поверхностью, а стрелка кренометра проползла с семидесяти до семидесяти пяти градусов наклона. Картер, считавший себя лишенным всяческих суеверий, с трудом скрестил пальцы в перчатках скафандра. Больше ему было нечего делать, и он уже предвкушал сладкую радость стыковки с «Маринером» и возвращение домой. Когда стрелка кренометра доползла до цифры семьдесят девять, модуль охватила сильная вибрация. Одновременно раздался ужасный треск, наполнивший каюту и чуть было не оглушивший их. Треснувшая нога все же сломалась, и модуль стал заваливаться на бок. Чет и Куинси среагировали немедленно и сделали все правильно. Куинси выключил боковые двигатели, а Чет дал главным реактивным двигателям полную мощность. Им потребовалось несколько долгих, мучительных секунд, чтобы выправить модуль. Модуль качнулся и сильно накренился в сторону поломанной опоры, стрелка кренометра прыгнула аж к сорока пяти градусам, кренился модуль в сторону, противоположную утесу. На какой-то миг модуль задрожал, затем качнулся в противоположную сторону, но главные двигатели уже подхватили его и понесли почти горизонтально над поверхностью. Венеры. Горизонтальный полет по такой пересеченной местности со скалами и торчащими из земли камнями был бы чистым самоубийством. Чет нехотя, но без колебаний, выключил питание, и все трое приготовились к катастрофе. Как только двигатели выключились, модуль стал падать грациозно, но тяжело. С громким стуком ударился боком о землю и остановился, покачиваясь из стороны в сторону. Неопытные люди, понимая чудовищность бедствия, скорее всего, сжались бы в беспомощном страхе, ожидая наступление конца. Но как только модуль остановился, космонавты расстегнули ремни и вскочили на ноги. Люк оказался всего лишь на несколько футов над землей, и Куинси предложил предпринять внешний осмотр. Они установили возле люка переносной тамбур, и когда Куинси вышел наружу, Чет с Картером стали осматривать внутренность модуля. Главный источник энергии был не поврежден, корпус не раскололся и держал давление и кондиционирование. Потом Куинси позвал их, чтобы попробовать открыть грузовой отсек. Картер щелкнул выключателем, и Куинси сообщил, что отсек открылся. Платформа не могла опуститься, как обычно, но Картер стал медленно выпускать несущие тросы, пока она не встала параллельно земле в подвешенном положении. Затем к ним присоединился Куинси, и они обменялись результатами обследования. До сих пор не было произнесено ни слова о катастрофе, ничего, несущего тревогу и страх. Время для этого настанет позже. Пока что у них много дел. Первым делом требовалось позаботиться о связи. Куинси сказал, что из четырех главных антенн три в хорошем состоянии и кажутся исправными. Чет попытался и обнаружил, что может вступить в контакт с командным модулем. Тогда он включил ретранслятор и связался напрямую с наземным управлением. Все хорошо знали, что запасы электроэнергии в посадочном модуле почти что исчерпаны. Они и не предназначались для длительного использования. После относительно быстрой посадки, пока они занимались бы исследованиями, двигатели следовало отключить. Затем следовал бы быстрый взлет, стыковка с «Маринером», где огромные солнечные батареи перезарядили бы аккумуляторы посадочного модуля. К счастью, Чету удалось почти сразу установить связь с наземным управлением, и сам Борг оказался на месте. Они почувствовали себя бодрее, услышав его голос, хотя беседа и велась с учетом запаздывания радиоволн. Кертис тоже находился в диспетчерской, и как только космонавты сделали короткий отчет, он со своим штабом начал его подробное изучение, в то время, как Борг продолжал разговор. Капитан Борг попросил, чтобы они подождали и передали специальный сигнал, когда командный модуль будет прямо над ними. Чет выполнил его просьбу, и через несколько минут Борг продолжил разговор. Он говорил деловым тоном и не стал тратить время на сочувствие или сожаление. Он сообщил, что, по мнению экспертов Агентства, любые попытки спасти их будут бесполезными. А ремонт при таких условиях невозможен. Обычная изобретательность американцев не шла ни в какое сравнение перед стоящими перед ними трудностями, главная из которых-нехватка времени. С другой стороны, их положение не было безнадежным. Существовал запасной выход. Русские сигналы были скоординированы с данными «Маринера» и координатами посадочного модуля американцев. Русские продолжали сообщать о неплохих внешних условиях, и, как оказалось, они находились неподалеку от того места, где высадились американские космонавты. Скорее всего, они находились не далее, чем в сотне миль от них. Борг послал координаты, которые должны позволить космонавтам определить местоположение советской базы. И заключительный приказ, приказ, повторил Борг, от Агентства заключался в том, что космонавты должны бросить посадочный модуль и пробиться к русским пешком. И последнее замечание: если космонавты обнаружат, что русская база все же окажется беспилотной, с заранее записанной информацией, они должны вмешаться в ее передачу и заменить своим сообщением. — Ваше сообщение, — Борг говорил медленно, отчетливо и, казалось, с трудом выговаривал каждое слово, — должно быть записано на ленту и передаваться много раз. Мы будем ждать известий, когда вы присоединитесь к русским. Удачи вам и наилучшие пожелания. Раздался щелчок, и начала прокручиваться повторная запись этого сообщения. Чет отключил ее. — Ну, и как вам это нравится? — тут же закипел Картер. — До свидания, парни. Не вызывайте нас, мы сами вас вызовем. Просто отправляйтесь и сдохните где-нибудь!.. Они что, считают нас совсем безмозглыми? Они даже не спросили нашего мнения. Борг закончил разговор, потому что даже не захотел нас выслушать. Конечно, мы можем снова вызвать его и сказать, что не собираемся выполнять его приказ… Это было начало реакции на катастрофу. Никто не знал, как выйти из создавшегося положения. Они не могли ничего изменить и, хотя, вероятно, тайком признавались себе, что Агентство право, ситуация им совершенно не нравилась. Нервы у космонавтов были напряжены, а характеры — не сахарные. И каждый из них реагировал сообразно своей натуре. — Ну что ж, красавчик, — жалостливо посмотрел на Картера Куинси, — пойди, перезвони им и скажи, что не собираешься подчиняться их приказам. Скажи, что ты считаешь себя слишком важным, чтобы подчиняться их приказам. А затем скажи, что ты собираешься оставаться здесь, пока не отрастишь себе крылья, чтобы улететь домой, подобно большой птице. Эти двое снова очутились в своей тарелке и пикировались друг с другом с еще большей энергией. Картер довольно серьезно выступал за то, чтобы оставаться на месте. В этом отсутствовал здравый смысл, потому что он понятия не имел, как это им поможет. Он проживет здесь ровно столько, сколько хватит энергии, а долго это не продлится. Чет попытался говорить аргументировано, но ни Картер, ни Куинси не были готовы его слушать. Теперь, когда у Куинси отыскалось направление, куда он мог направить свою энергию, он хотел немедленно сматываться отсюда и бежать искать русских. Он утверждал, что они легко пройдут этот путь за три-четыре дня, хотя так и не сообщил, каким образом определил этот срок. Картер же бешено настаивал, что они должны попытаться отремонтировать свой модуль. Если они используют аккумуляторы мотосаней, утверждал он, то смогут протянуть здесь три недели, а за это время найдут способ починить модуль и улететь. Когда оба не смогли переспорить друг друга и первый порыв начал стихать, слово взял Чет. — Позвольте сказать мне, как это будет, — произнес он тоном, не допускающим никаких дискуссий. — Мы не можем оставаться здесь по целому ряду причин, а в первую очередь потому, что нам приказали идти искать русских. Может, это противоречит тому, во что верите вы, Картер, но Агентство больше всего хотело бы, чтобы мы вернулись на Землю живыми, здоровыми и с победой. — А что, если мы найдем там беспилотный модуль, посылающий автоматические сигналы? — упрямо проворчал Картер. — Что будем делать тогда? — Это шанс, которым мы должны воспользоваться, — ответил Чет, — потому что у нас нет альтернативы. Подполковник Ярмонкин всю дорогу висел у нас на хвосте. Мы знаем это точно. Думаю, они где-нибудь приземлились. Я не знаю, правду ли они говорят о местных условиях. Но думаю, что они на Венере, и наш единственный шанс состоит в том, чтобы найти их. Затем Чет повернулся к Куинси, который, видя, что шеф встал на его сторону, готов был немедленно выпрыгнуть из люка и бежать искать русских. — Вы действительно считаете, что у русских на Венере находится пилотируемый модуль? — Конечно! — с жаром ответил Куинси. — Но даже если и нет, и нам придется умереть, мы все равно войдем в историю. Если мы найдем беспилотный модуль и разоблачим мошенничество русских, кого запомнит мир? Нас или их? Поэтому я считаю, что нужно идти! — Да хватит уже о смерти! — раздраженно огрызнулся Чет. — Лично я не думаю ни о чем, кроме завершения работы и благополучного возвращения. А сейчас русские, кажется, могут помочь. Но позвольте, я дам вам общее представление о том, что нам предстоит. Он пробрался к штурманскому столику и достал карту, на которой был лишь большой круг, расчерченный продольными и поперечными линиями. Взяв с собой карандаш, он вернулся к своему экипажу. — Этот пустой круг, — пояснил он, — все, что мы знаем о Венере. Не точно, но мы знаем, что находимся приблизительно здесь, — он поставил точку на нижнем полушарии. — И мы также знаем, что сигнал русских исходит примерно отсюда. И все, что мы должны сделать, это добраться отсюда туда. Мы, парни, пролетели двадцать пять миллионов миль, и нам осталось всего лишь проехать ничтожную сотню миль. — Именно это я и говорил, — согласился Куинси. — Не совсем, — прервал его Чет. — Как, по-твоему, мы доберемся туда? — Как это — как? — удивленно воскликнул Куинси. — У нас есть моторизованные сани, кислород, еда, скафандры. Разумеется, с помощью всего этого, как же еще? — Все это понятно, — пренебрежительно бросил Чет. — Я имею в виду, как вы собираетесь прокладывать маршрут через эту сотню миль? У кого-нибудь есть идеи? Куинси посмотрел на командира так, будто усомнился в его умственных способностях. — Как? Берем эту бумажку, которая у вас в руках, и просто проводим курс. По прямой, потому что мы не знаем, какие нас ждут препятствия. Идем по прямой, пока не придется пойти в обход. Тогда мы обходим препятствие, возвращаемся на курс и идем дальше. И так до тех пор, пока не доберемся до цели. Казалось, это должно представляться очень простым человеку, который привык летать через огромное пустое пространство космоса. — Понятно, — сказал Чет, словно ничего не знал о принципах навигации. — Но как мы узнаем, следуем ли мы истинным курсом? Как вы знаете, на санях нет компьютера. — Ради Бога, нам не нужен компьютер, чтобы пройти сто миль. Итак, это чужая страна. Дайте мне секстант и компас, даже самый маленький компас, и я приведу вас прямо к отмеченной точке. Если, конечно, — поспешно добавил он, — вы указали правильные координаты. — Но, мистер Смит, — настойчиво продолжал Чет, — что вы собираетесь делать с компасом? Давайте предположим, что у вас настоящий большой компас. И что это вам даст? — Послушайте, шкип, — в голосе Куинси послышалось раздражение, ему начала надоедать эта игра. — Вы используете компас, указывающий на магнитный северный… О, Боже мой! — Он резко прервал себя, на его лице появилось робкое выражение. — Да? — поторопил его Чет. — У Венеры нет магнитных полюсов! — пробормотал он. — По крайней мере, достаточно мощных, чтобы компас работал. — Давайте забудем о компасе, — предложил Чет. — Но у вас еще есть секстант. Вы ведь не потеряете отмеченную точку прибытия, если будете пользоваться секстантом, не так ли? — На Венере не видно Солнца, — с убитым видом выдохнул Куинси. — А также и звезд, — добил его Чет, — так что нам предстоит работа более сложная, чем вы думаете. И если никто не расставит нам дорожные знаки, нам остается надеяться на собственную навигацию. Теперь, когда все поняли, в чем заключается проблема, Чет изложил свое решение. — Для начала мы демонтируем гирокомпас и установим его на сани. Чтобы он продолжал вращаться, нам придется тратить на него электроэнергию, зато, как только мы нацелим его на север, он станет показывать нам точное направление. Но у нас должно быть что-то еще в запасе. У кого есть какие-нибудь идеи? Чет объяснял все таким образом, что это неизменно смягчало точку зрения Картера. Его первоначальная ярость всегда охлаждалась основанной на фактах корректностью Чета. И он тоже втянулся в обсуждение. — Я знаю один способ, шкипер. Это трудно, но, думаю, что сработает. Если мы возьмем первоначальное направление точно на север, то будем знать, сколько проехали, когда наткнемся на первое препятствие. Тогда мы измерим угол отклонения, которое даст нам возможность обогнуть препятствие. Если мы будем вести строгий учет скорости и времени, то не сложно будет потом вернуться на первоначальный курс. Часы и транспортир — все, что нам понадобится для этого. — Это кажется ужасно старомодным, — заметил Чет. Разумеется, именно это он и имел в виду. — Нет, шкип, это сработает! — принялся убеждать его Куинси. — Одному из нас придется все время отслеживать скорость и время, но если мы будем вести точный учет, то это сработает! Оба так стремились убедить его, что забыли о своих первоначальных разногласиях. Теперь, когда они объединились, Чету уже не нужно было следить, чтобы они не разодрались, и он мог проявить внимание к деталям их плана. На грузовой платформе стояли трое мотосаней. В поездке по неизвестным местам они наверняка столкнутся со всевозможными опасностями, и Чет решил, что стоит использовать только одни сани. Поэтому они сняли с остальных аккумуляторы, установили гирокомпас и погрузили на сани необходимые припасы. Когда астронавты закончили, сани оказались несколько перегруженными, но все согласились, что так будет даже лучше. Управление санями требовало определенной ловкости, а без груза они были слишком шустрыми, и могли попытаться от них убежать, где-нибудь застрять или, что еще хуже, опрокинуться, и тогда понадобились бы усилия всех троих, чтобы перевернуть их обратно. И с груженными санями мог справиться один человек, другой будет вести записи скорости и времени, а третий следить за окружающей местностью. А время от времени они будут меняться местами. Так, постепенно, определились детали их путешествия. Чет с удовлетворением отметил, как слаженно действует экипаж под его руководством. По основным положениям или планам не было никаких препирательств. Конфликт между космонавтами окончательно угас во время подготовительных работ. Чет знал, что перемирие это временное, но не стал тратить время в попытке предугадать, когда случится следующий кризис. Сейчас они сотрудничали друг с другом, работа продвигалась. В положении командира, как и рефери, выявился один интересный эффект, который Чет полностью не сознавал: он был так занят, что не оставалось времени раздумывать над своим собственным положением. И это явно к лучшему.
«The Dual world» by Arthur K. Barnes Thrilling Wonder Stories, 1938 № 6
«Мы занимаемся опасной торговлей. Нарушение взаимодействия подвергает опасности жизнь ваших товарищей и грозит бедствиями кораблю».Подобные «карлайлизмы» были развешены по кораблю, начиная от рубки и кончая туалетами, чтобы внушить строгое повиновение команде Джерри Карлайл. У Страйка всегда было чувство, что, хотя инструкции необходимы, чтобы свести несчастные случаи на этой странной планете к минимуму, они не относятся к нему, Томми Страйку, который знает Венеру так, как ее может знать лишь старый венерианский торговец. Но вдруг Джерри подняла на него глаза, и на мгновение вся не девичья эффективность и деловитая твердость вдруг слетели с нее, точно наброшенный впопыхах плащ, и вся она стала мягкой, нежной и желанной. — Томми, — прошептала она, — разве ты не понимаешь, что эти инструкции очень нужны мне самой? Что станется со мной, если ты уйдешь один и не вернешься? Томми почувствовал, что его сопротивление вмиг иссякло, словно резко вытащили затычку. — Ладно, Джерри, — пробормотал он. — Ты победила. Но в каюте Страйка лежал контракт, подписанный фон Цорном, который сулил Страйку большие деньги за животных с Затерянного Континента. Что бы там Джерри ни говорила, но ему нужны эти деньги, деньги, которые снимут со Страйка клеймо холостяка. Он задумчиво посмотрел на Барроуза. Он всегда считал младшего пилота слабым звеном, но не мог рассчитывать, что ему удастся заставить кого-либо другого нарушить приказ Джерри. И он выбрал тактику внезапного нападения. — Ну как? — повернулся он к Барроузу. — Вы со мной или против меня? Барроуз подавился глотком воздуха. — Прошу прощения, сэр, я не вполне… — Вы чертовски хорошо понимаете, что я имею в виду. Я лечу на поиски Затерянного Континента прежде, чем Джерри успеет меня остановить. И если я отыщу его, мы будем купаться в деньгах. Барроуз заколебался, но энергичные доводы, которыми в течение трех минут осыпал его Страйк, убедили парня. Украдкой оглядев металлический коридор, он пробормотал: — Это совершенно против правил, сэр. Но если капитан мне прикажет…. — Браво! Тогда это приказ! Собери необходимое оборудование и установи траверз. Через мгновение у меня на берегу будет самолет. Барроуза вдруг уколол приступ совести. — А что скажет мисс Карлайл, когда узнает, что вы нарушили ее приказ? По лицу Страйка, как тонкий слой нефти, расплылась блаженная улыбка. — Не беспокойся, Барроуз. Она поймет, что ее возражения были поспешными, и все простит, — заявил он с непоколебимой уверенностью влюбленного юноши. — Потому что она любит меня.
«В экспедиции нет отдельных людей. Вы все — единая КОМАНДА».Томми Страйк беспомощно взирал на чужой и враждебный мир, наблюдая, как тот пускает в ход все средства, чтобы погубить их.
«Battle on Venus» by William F. Temple Асе Books, Inc., 1963
«Venus mission» by J. T. M'Intosh Planet Stories, 1951 № 7
«White Land of Venus» by Frederic Arnold Kummer, Jr. Astonishing Stories, 1940 № 2
«Special agent to Venus» by Thornton Ayre Fantastic adventures, 1940 № 10
Пол Уэйн четко отдал честь часовому, проходя в здание нью-йоркского сектора Д.Г.К. Потом он терпеливо ждал, пока автоматические лучи и устройства обшарят каждый дюйм его массивного шестифутового тела, записывая все, что у него было с собой, включая оружие на поясе. В Д.Г.К. не любили рисковать.
Затем ему разрешили следовать дальше. Массивные, предохраняющие от излучения двери разъехались в стороны, когда он преодолел последнюю преграду с фотоэлементами, и Уэйн, наконец, вошел в просторный, увешанный автоматическими картами и различным радио- и телеоборудованием нью-йоркский штаб громадной армии Земли, ведущей самую ожесточенную войну из всех, что когда-либо гремели в этом мире.
Уэйн остановился перед пультом управления. Семеро сидящих за ним специалистов не обратили на него никакого внимание, но восьмой, седой, с квадратной челюстью и жестким выражением лица, обернулся к нему.
— Майор Уэйн, вам будет поручено чрезвычайно деликатное и опасное задание. Такое опасное, что вы имеете право отказаться от него, если захотите.
Командующий замолчал и, пока ожидал ответа, его мрачная усмешка разбилась о непроницаемое выражение лица Пола Уэйна. Даже ледяной взгляд его голубых глаз стал удивленным.
— Я не собираюсь отказываться, сэр. Какое будет задание?
Командующий на секунду задумался, затем произнес:
— Вы знаете, что в этой войне наши шансы на успех могут блокироваться венерианцами. Между Венерой и нами находится кольцо фортов с лучевым оружием. Мы неоднократно пытались взломать его — и каждый раз терпели неудачу.
— Да, я знаю, сэр.
Уэйн вспомнил свои безрезультатные столкновения с этой неприступной защитной линией, поспешно, но весьма эффективно возведенной в пространстве после того, как на Венеру было послано первое экспедиционное войско Земли, и таким образом оно оказалось отрезанным от подкрепления и тылового снабжения.
— Уэйн, всем вам, космонавтам, известно, что эту войну мы должны выиграть как можно быстрее. Наши войска сейчас находятся на Венере и повсюду натыкаются на сопротивление ве-нерианцев, в то время как мы прекрасно контролируем ситуацию здесь, на Земле. Но сейчас возникла новая угроза, которая может уничтожить всех нас! Венера — странный мир, изученный далеко не до конца, и его неестественные свойства могут насылать смертоносную чуму на наши победоносные гарнизоны. Судя по последним докладам, наши люди мрут, как мухи, от болотной лихорадки — и будут умирать и дальше, если им не доставить формулу лекарства, выведенного нашими земными химиками.
Уэйн задумчиво кивнул.
— Я понимаю, сэр.
— На Венере не хватает специалистов-медиков, поэтому очевидно, что противоядие от болотной лихорадки нужно разрабатывать здесь, на Земле, — продолжал командующий. — Это и было выполнено, а теперь необходимо передать его нашим гарнизонам на Венере, где оно возымеет мгновенный эффект. Передать формулу по радио — даже если бы это оказалось возможным, несмотря на блокаду связи, которую организовали венерианские «глушилки», — означало бы передать ее в руки врага. А они бы использовали препарат для того, чтобы лечить захваченных в плен землян, а затем посылать их в бой против своих же. Значит, формулу нужно перевезти через венерианскую линию космической обороны. Флот не может прорвать их блокаду — но один человек мог бы проникнуть сквозь нее. В этом и заключается ваше задание, Уэйн.
— Я готов, сэр, — спокойно ответил Пол Уэйн. — Что мне необходимо предпринять?
— Когда вы каким-либо способом доберетесь до Венеры, то должны связаться с генералом Флетчером из тамошнего штаба армии. Насколько мы знаем, сейчас штаб расположен в окрестностях Умеренных Гор. Вы должны отыскать его. Если вы погибнете, то формула не должна попасть в руки врага. Поэтому она будет внедрена в ваше предплечье при помощи специального способа записи и может быть прочитана в лучах 72/5, оборудование для которых есть в штабе генерала Флетчера. Эта система постоянно используется нами для того, чтобы пересылать важные сообщения или приказы. В сопроводиловке, записанной вместе с формулой, объясняется, кто вы такой, и вам дается неограниченная власть на время выполнения задания. Вы понимаете, что это значит?
— Так точно, сэр! Я готов.
— Прекрасно!
Командующий лично провел его к специалистам. Там Уэйн снял рубашку и обнажил мускулистое предплечье. Специальным аппаратиком с него удалили волосы. Потом Уэйну пришлось крепко сжать челюсти от острой боли, когда паутина тонких лучей-иголочек проникла под кожу, выжигая послание.
Через секунду все кончилось, и на коже молодого космонавта не осталось никаких следов, кроме пульсирующей боли в плече.
— Я знал, что сделал правильный выбор, — серьезно сказал командующий, когда Уэйн застегнул рубашку. — Удачи вам, Уэйн! И помните: от вас зависит судьба всего человеческого рода.
Пол Уэйн сделал шаг назад, резко отдал честь, затем покинул штаб.
Лицо Уэйна было мрачным, пока быстрая правительственная машина несла его по воздушной трассе над огромным лабиринтом размещенных в городе войск к эскадрону космических истребителей. Уэйн давно подозревал, что дела земной армии на Венере идут не слишком хорошо, и задумывался о причине этого.
Теперь он узнал ее, а также понял, что проникновение через защитную линию между Землей и Венерой является почти нечеловеческой задачей. Остается лишь слабый шанс, что, благодаря глубоким познаниям в космической тактике, ему удастся отыскать лазейку в обороне и проскользнуть в нее. Если же это не получится…
Улыбка Уэйна стала еще мрачнее, когда машина высадила его на космодроме, и он направился к своему истребителю. Он задержался в эскадроне лишь для того, чтобы передать командование подразделением заместителю, затем прошел в воздушный шлюз своего истребителя, закрыл люк и затянул герметичные винты.
Пару минут, пока прогревались реактивные двигатели, он изучал приборы. Все в порядке. Поудобнее усевшись в компенсационном кресле управления, он стиснул в загорелых руках штурвал и потянул его на себя. С грохотом прорезая воздух, истребитель Уэйна стремительно пошел вверх, мгновенно набрав скорость в восемнадцать миль в секунду, необходимую для того, чтобы преодолеть земную гравитацию.
Все быстрее и быстрее несся его истребитель. Взлет всегда был мукой — ускорение сказывалось на сердце, нервах и сознании. Рот Уэйн держал, как всегда, открытым на случай перепада давления, а из носа сочилась кровь…
Но он уже пронзил слой Хевисайда и вышел из стратосферы в распахнувшееся пустое пространство. Теперь дышать стало свободнее.
Продолжая набирать скорость, Уэйн мчался вперед, все дальше и дальше от Земли. Он пролетел мимо гигантских космических крейсеров с излучателями наготове, маленьких, компактных групп истребителей, центров заправки топливом и многое другое.
Да, здесь были все виды войск, участвовавших в беспощадной войне 2140 года. Но, по крайней мере, на Земле царил мир и спокойствие с тех пор, как была отбита атака венерианской армии нападения.
Теперь все зависело от того, сможет ли Земная армия одержать победу на Венере. А она, конечно же, сможет, если будет ликвидирована болотная лихорадка.
Уэйн снова сжал челюсти при мысли об этом и еще больше увеличил скорость. Ускорение превысило допустимую норму, все тело ныло от возросшей силы тяжести. Прошел час, два, три… Затем Уйэн сбросил скорость, принял пять таблеток, восстанавливающих силы, немного отдохнул и снова врубил двигатели на полную мощность.
Спустя еще несколько часов, на полпути между Землей и Венерой, пятнышко, которое Уэйн видел еще с земной орбиты, стало превращаться в бесконечную серую цепь бронированных фортов, защищающих венерианское пространство — самую неприступную космическую крепость в истории Человечества.
Она простиралась в космосе на четыре тысячи миль — эта стена смерти, о которую вновь и вновь тщетно бились земные флотилии.
Однажды сквозь нее удалось пройти военным транспортникам, которые высадили на Венеру экспедиционные войска, но с тех пор блокада стала еще плотнее.
Пока истребитель летел в барьеру, Уэйн тщательно изучал карты этого квадрата космоса. Обогнуть барьер было невозможно — за это время истребитель сто раз подобьют орудия фортов. И, согласно данным контрразведки, между фортами располагались подразделения вражеских кораблей, готовые встретить любого, кто миновал бы первую линию обороны.
Уэйн прищурился. Единственным его шансом оставалась надежда на скорость истребителя. Скорость и маневренность. Только там он мог попытаться проскользнуть между фортами и не дать себя подбить. А потом — летите, ловите ветра в поле!
Не долго думая, Уэйн врубил двигатели истребителя на полную мощность. Ускорение вдавило его в спинку кресла. Истребитель понесся прямо на черное пятна — ближайший форт. До него оставалось семь миль, и смерть послужит Уэйну наградой, если он допустит хоть малейшую ошибку.
Все быстрее, быстрее и быстрее несся истребитель. И внезапно пространство вокруг него запылало от лучей дезинтегратора. Уэйна обнаружили, но к этому моменту его скорость была уже такой, что даже быстродействующие оружие врага не успевало поймать его в прицел.
Уэйн почувствовал два удара, когда вражеские лучи все же попали по его истребителю, правда, всего лишь по касательной, и включил собственное оружие, послав сразу в обе стороны от себя волны смерти, и пробил себе путь сквозь группу венерианских кораблей, которые неслись ему на перехват.
Промежуток между космическими фортами опустел. Уэйн нырнул в него и, пролетая меж смертоносными стенами, он увидел, как они стали сдвигаться, грозя раздавить хрупкий кораблик, в то время как орудия врага продолжали стрелять, пытаясь поразить его.
Уэйн вовремя захлопнул лицевую пластину шлема. Буквально через секунду очередной выстрел снес верхнюю часть колпака жилой кабины его истребителя. Давление немедленно упало до нуля, но в закрытом скафандре Уэйн оставался в безопасности. Однако, отвлекаться не было времени. Уэйна вынуждали все сильнее уклоняться в сторону. Он тревожно смотрел теперь не на Венеру, а на искусственный астероид Х-47, более известный как «Прыщ», который по-прежнему обороняли земляне и откуда они поддерживали космическую связь с войсками на Венере. Там Уэйн мог получить помощь.
Он направлялся к этому астероиду, но венерианские корабли догнали его на полпути. Последовал залп, от которого Уэйн уже не мог увернуться. Передняя часть его истребителя была разворочена прямым попаданием, и к астероиду теперь мчалась уже не боевая машина, а куча обломков.
Уэйн мгновенно расстегнул ремни, привязывающие его к креслу, и прыгнул в открытый космос. Отдача вынесла его из обломков, и он стал медленно, словно на парашюте, падать к ближайшему центру гравитации. Обломки истребителя оказались между ним и врагами, так что можно было не опасаться дальнейшего нападения.
Должно быть, венерианцы предположили, что пилот погиб вместе с истребителем, потому что корабли их стали удаляться обратно, на прежнюю позицию.
А снизу к Уэйну приближался ярко-зеленый астероид, окруженный одеялом искусственной атмосферы. В нужный момент Уэйн напружинил ноги и сильно ударился ими о поверхность астероида, покачнулся, но не упал. Он стоял среди густой, похожей на папоротники растительности и с облегчением оглядывался по сторонам.
