Ируладун (ЛП)

Когда молодые писатели спрашивают моего совета, я всегда отвечаю: «Если можете бросить, бросайте. Если не можете — значит вы настоящий писатель». И в моем ответе нет лукавства. Я говорю вполне серьезно. Писательство это не «работа», и уж точно не легкий способ быстро прославиться и заработать. Суть писательства в самом процессе. Итак, почему же я стал писателем? Почему не смог бросить? Не скрою, сейчас для меня это неплохой бизнес, но почему я не смог бросить это занятие в период 1984–1987, когда в результате тысяч часов труда я не получил ничего, кроме горстки отказных писем? И даже сейчас, хоть я и благодарен судьбе за карьерный успех, я ни от кого не скрываю, что даже если выиграю в лотерею, буду писать даже больше прежнего, разве что публикаций будет гораздо меньше. Потому что дело вовсе не в бизнесе, как вы понимаете. И никогда так не было. Не может бизнес быть связан с писательством. Впрочем, писательство с целью заработка служит толчком к писательству как таковому, но значение имеет лишь писательство как таковое. Многие годы я думал, что все дело в читателях, и на самом деле когда получаешь множество писем и откликов на свою работу, это служит хорошим стимулом и согревает душу. От солдата в пустыне, рассказывающего мне, что мои книги помогают ему скоротать время между военными операциями, до болеющего раком мальчишки, который черпает силы, читая о Дзирте, и до школьника, пишущего, что у него нет друзей, но все хорошо, потому что он может проводить дни вместе с командой Мифрил Халла — все это чудесно и здорово, и какое это блаженство осознавать, что кто-то таким образом приоткрывает тебе завесу своей жизни. И все же должно быть нечто большее — и оно есть. Думаю, еще до недавних пор я не вполне это осознавал. Почему я стал писателем? Потому что писательство это процесс, при помощи которого я могу передать свое отношение к миру, бытию, жизни и смерти. Для меня процесс написания это ведение внутреннего диалога. Мне даже интересно, если бы я это понял раньше, смог ли бы я тогда пустить читателя к себе? Я часто говорил, что Дзирт это тот, кем бы я хотел стать, хвати мне на то смелости. Но кроме того, он и другие персонажи являются катализатором моих вопросов и, надеюсь, подсказками к ответам на них. И ни в одной моей работе это не ощущается так явно, как в «Ируладуне» — я имею в виду не сам рассказ, а его концепцию. Перемены в Забытых Королевствах, неизбежность того, что многое изменилось для команды Мифрил Халла, нанесло серьезный удар владениям Сальваторе. Больше двадцати лет я был знаком с этими друзьями. Смерть четверых из них — могло ли бы этого оказаться достаточно? Возможно, но если я прибегал к помощи этих друзей дабы исследовать вопрос жизни, то почему тогда не продолжить с ними путь и не задать более глобальные вопросы, выходящие за рамки привычного бытия? В конце концов, это же фэнтези, мир, населенный богами и мощной магией. Если я хочу раскрыть концепцию войны в рассказе «Камни и кости», то почему бы не раскрыть концепцию жизни после смерти здесь, в «Ируладуне»? Помню, когда я был ребенком, мой дядя часто шутил: «Если рай это кучка поющих и трубящих в рожки толстяков, тогда я отправляюсь в ад!» Самое забавное то, что Ируладун для меня — концепция раскрывающаяся. Я пока не могу в полной мере прояснить все, что в нем происходит, хотя в мыслях уже кое-что проясняется. Для меня это очередной переулок, очередное путешествие в фантастическое место, где я могу задать важные вопросы и где, надеюсь, такие же вопросы возникнут у самих читателей. Я хочу знать, почему поет Кэтти-бри. И поверьте, я узнаю.