Читаем онлайн «Ночь не наступит»
- 123 . . . последняя (204) »
Ночь не наступит
Лишь час опасности — проверка для мужчины.Ф. Шиллер
ПРОЛОГ
5 мая 1907 года
Петербург, Моховая ул., д. 28 —
пять часов утра
Антон проснулся от душераздирающего крика и острого, вонзившегося в сердце удара. Сел на кровати, ошалело огляделся. И понял, что это кричал во сне он сам: снова увидел руки, беспомощно взметнувшиеся над толпой, а потом, когда толпа отхлынула, — тело, вдавленное в камень, в мостовую на площади у Техноложки. «Не могу!.. — он стиснул зубы так, что заныло в скулах. — Не могу!..» Подошел к окну. Уже брезжило. По пыльному стеклу, оставляя прозрачный след, скользила последняя капля ночного дождя. Он прижался лицом к стеклу. Холодило лоб. Паркет жег босые ступни. Внизу дворник, поводя плечами как косарь, скреб метлой мостовую. «Что же я?.. Ведь решил... Неужели трушу?..»
Авчала Тифлисской губернии —
семь часов
Семен перекатил из ладони в ладонь чугунный шар, похожий на кегельный, подбросил. Шар был тяжел, пригнул к полу руку. — Сумасшедший! — вскрикнула девушка. — Боишься, Джавоир? — Семен рассмеялся. Глаза у него были светло-карие, круглые, бесшабашно-веселые. А голос — неожиданно сиплый, как у закоренелого курильщика. — Зачем боишься, сестренка? Запала ведь нет. — А детонация? — Эх, учу тебя, учу — никакого толку! Здесь, — он постучал костяшками пальцев по оболочке, — не гремучая ртуть, а панкластит, он без запала спокойный — это не гремучка. Но все же бережно опустил ядро и вкатил его в узкую щель меж камнями стены. В углублении матово поблескивали черные спинки таких же ядер. — Сколько уже? — Пятнадцать, — ответила девушка, влюбленно глядя на брата. — На сегодня хватит. Он камнем заложил отверстие хранилища, провел ладонью по темно-русым, распадающимся на две пряди волосам. Пальцы левой руки были неестественно выпрямлены. В узкое незастекленное окно вливался свежий воздух. Он выветривал острый запах серной кислоты, наполнял комнату ароматом пшата. Дом был на краю селения. Из окна просматривалась дорога. Она спускалась в долину, к подвесному мосту, переброшенному через шумную речку. Ледяная вершина противоположной горы уже сверкала под утренним солнцем. Семен глубоко вздохнул и потянулся, разминая отяжелевшие плечи. — Больше не надо, Джавоир, хватит, — устало повторил он. — Пойдем спать.
Петербург, Васильевский остров, Двадцатая линия, дом Власовых —
восемь часов утра
Ольга вышла на крыльцо — и остановилась пораженная: вчера еще в палисаднике все было голо, только набухали почки на ветвях, а сейчас куст сирени окутала зеленая дымка, блестели листки на березе и спавшая с зимы осина — чудо! — ожила, задрожала под неуловимыми токами воздуха, роняя с изумрудно-огненных язычков хрустальные капли. «И сладкий трепет, как струя, по жилам пробежал природы...» — всплыло в уме давнее, радостное и грустное. Скользнув взглядом по резным филенкам перил, женщина спустилась с крыльца. Одной рукой она поддерживала таз, краем упиравшийся в бедро. Поставила таз у березы и начала развешивать мокрые тряпицы на веревке, протянутой от столбика крыльца к осине. Встряхнула полотенце, вышитое пунцовыми петухами. «А у нас вишни уже белым-белые...». Она вернулась в дом. Егор встретил ее восторженным взглядом. «Надо же! Глупый мальчишка...» — Пора за работу, — строго сказала она. Юноша открыл крышку сундука, вынул хлам. Вместо днища в сундуке была еще одна крышка, ведущая в подпол. Егор поднял и ее. Ольга спустилась первой. В подполе было холодно и сыро. Лампа едва освещала черные стены. — Будем расширять в ту сторону, — показала женщина. В углу, за тюками, что-то зашуршало. — Мыши! — испуганно воскликнула она. — Ужас как боюсь мышей! — А я... — начал Егор и осекся. — И я тоже боюсь. Его глаза все так же светились восторгом: — Мне... Мне хочется называть вас Софьей. Только не дай вам бог ее судьбу. — Сплюньте через левое плечо! — легко рассмеялась она. — А где сейчас ваша невеста, Егор? — В Гельсингфорсе, у родичей, — упавшим голосом проговорил юноша. — Я слышала — очень красивая девушка, — сказала Ольга. Она по-крестьянски поплевала на ладони, взялась за черенок лопаты: — Ну, начнем! Нам надо подготовить побольше места: завтра транспорт уже прибудет.
Москва, Бутырская следственная тюрьма, камера 163 —
десять часов
Скрипнула заслонка «глазка». Затем трижды визгливо провернулся в замочной скважине ключ. — Нумер сто
- 123 . . . последняя (204) »