Читаем онлайн «Последний переход»

Андрей Самойлов, Всеволод Глуховцев

ПОСЛЕДНИЙ ПЕРЕХОД

Настоящая история НЛО — это история о духах и привидениях, о странных психических расстройствах, о невидимом мире, который окружает нас и временами врывается в наш мир... Это мир иллюзорности... где сама реальность искажается неведомыми силами, которые могут, очевидно, управлять пространством, временем и физической материей — силами, которые почти полностью недоступны нашему пониманию... В общем и целом свойства и характеристики НЛО представляют собой мелкие вариации известных многие века явлений демонологии.

Джон Киль. «Операция «Троянский конь»

ГЛАВА 1

14 ноября 1936 г.

Южный Урал, Башкирская АССР

Таёжные осенние сумерки из последних сил цеплялись за хмурое небо. Меж стволов огромных елей нехотя бродил холодный ветер, а выше, у самых вершин, его шум, негромкий, с редкими прерывистыми вздохами, — был до странности похож на шум прибоя у пустого морского берега.

Но это там, наверху. Внизу же — мрачно, холодно и сыро. Дождя вроде бы не было, но он прошёл не далее как полтора часа тому назад, и ветер, гулявший по тайге, щедро сыпал с ветвей на землю студёные мини-ливни.

Этого добра от души хватило трём мужчинам, притаившимся под нижним ярусом еловых ветвей почти на вершине сопки. Одной из нескольких, окружавших долину, в самом низу которой находилась небольшая деревушка Авзяново.

Вечерний туман уже затопил её дома по самые крыши, и мужикам, сидящим в засаде, казалось, что это какое-то недоброе и призрачное нечто, чему нет названия, бесшумно двигаясь, растёт, поглощает долину... Вернее, казалось одному — самому молодому, парнишке лет семнадцати, с едва пробившимися темными усиками. У двух других воображение отсутствовало начисто.

Юнец зябко дрогнул плечами: стылость забралась под старенький тощенький ватник. Зубы сами ударились в судорожный пляс, заклацали друг о друга. Молодой человек поспешил сжать челюсти крепче.

Сосед его, здоровенный небритый мужик в потёртой красноармейской шинели, покосился на своего юного товарища.

— Страшно? — усмешка раздвинула грубую щетину. — Очко играет?

— Да нет, ничего, — мигом откликнулся паренёк. — Во! Какой тут страх? — Он хлопнул рукой по цевью двустволки, лежавшей рядом.

Третий участник засады — невзрачный пожилой дядька — шмыгнул носом, потёр его ладонью. Рядом с ним лежал кавалерийский карабин времён Первой мировой войны. Здоровяк же прятал под шинелью обрез мосинской трёхлинейки: урода с отпиленным прикладом и стволом, урезанным почти до самого прицела. Никакой мушки на этом оружии, конечно, не было.

Шмыганье достигло слуха амбала — и было им расценено как боязливость.

— Чего шмыгаешь, дед? Тоже бздишь, что ли?

Деликатностью бывший красноармеец не отличался.

«Дед», которому было-то лет пятьдесят, не больше, ответил не сразу. Он чуть слышно откашлялся, сморкнулся в рукав и лишь после того сказал:

— Дурак ты, Степан. Ежели б я трусил, разве был бы здесь?.. Ну, то-то и оно.

Степан хрипловато рассмеялся:

— А хоть бы и так! Дело делай — и какая, на хрен, разница, трусишь или нет. Хоть с полными штанами, лишь бы делал!

— Вот и обратно ты дурак, — с философским спокойствием заметил пожилой. — С полными штанами и щей не сваришь. А что остерегаться надо, так это другое дело. С умом надо!

Юноша, внимательно слушавший подельников, вдруг встрял в разговор:

— Слышь, дядя Миша! А правду про него болтают, как ты думаешь? Ну, что... ну, это самое...

Язык заплёлся, не решился выговорить. Но дядя Миша всё прекрасно понял:

— Ты, Митяй, сам учись мозгой шевелить, не дитё уже. Рассуждай! Что дурачья глупость, а что в самом деле.

Митя педагогические наставления пропустил мимо ушей, ему не терпелось услыхать суть:

— Так болтать-то болтают, да ведь смотри, что творится!..

— Цыц! — резко осадил его дядя Миша. — Я тебе говорю: думай башкой. Кто болтает? Колька тот, метелинский? Так он пустобрёх. А что творится, это да. Я сколь лет живу, отродясь такого не видал! Значит, дыма без огня нету. А уж где дым пустой, а где взаправду чего... это, паря, сам различай, на то тебе и голова дадена.

Митяй хотел было ответить, но его опередил Степан:

— А я видал.

— Чего видал?

— Чего вы никогда не видели, лапти лыковые!..

На «лаптей» односельчане не обиделись, однако некоторые препирательства возникли; разгорелся спор, покуда дядя Миша не прикрикнул на соратников: больно уж расшумелись.

Сердитым шёпотом Степан заговорил:

— Я в Гражданскую аж до Владивостока дошёл! Беляков бил, чехов, япошек... Так всю эту сволочь в море и спихнули! А потом долго ещё там был, на Дальнем Востоке. И вот там народы живут... ну, всякие там. И есть там такие — удыгейцы. У них шаманы — это как колдуны...

— Знаем, слыхали! — перебил дядя Миша. — Ты по делу толкуй.

— А я про что? Шаманы, говорю. И