Карл Барт — теолог Библии и газеты
Известно высказывание Барта о том, что нам нужны и Библия, и газета. Они нужны, поскольку газета рассказывает нам о происходящем в мире людей, а Библия говорит о том, кем являются эти люди — люди, которых так возлюбил Бог. Библия и газета. Эти слова не только во многом определяют теологию Карла Барта, но и описывают его жизненные принципы. Практическое служение пастора (в частности, в Базельской тюрьме), высокая ученость и глубина богословской мысли, принесшие ему славу величайшего теолога XX века, политическая деятельность — все это теснейшим образохм переплелось в его жизни.
Карл Барт родился 10 мая 1886 г. в Базеле. Его отец Фриц Барт был известным теологом, пастором, преподавателем школы проповедников, затем профессором церковной истории в Берне. В этом же швейцарском городе прошли детство и юность Барта.
Учеба в Берне, Берлине и Марбурге, знакомство с такими выдающимися теологами, как Адольф Гарнак и Мартин Раде, поначалу вовлекли его в орбиту классической либеральной теологии, победителем которой, — более того, избавителем протестантизма от которой, — провозгласят позже Барта его последователи.
Служение пастором Реформатской церкви в небольшой деревне Зафенвиль (с 1911 г.) заставило Барта всерьез задуматься о социальных проблемах. Это привело его в соприкосновение с находящимся в то время на пике своего развития швейцарским религиозным социализмом. Личность и труды Христофа Блумгардта, одного из лидеров этого движения, с которым Барт был знаком, во многом повлияли на дальнейший рост молодого пастора.
Именно стремление соотнести библейскую весть с трагическими реалиями человеческой жизни подтолкнуло Барта к интенсивному изучению Послания к Римлянам апостола Павла.
Это чтение стало для Барта потрясением. В библейском тексте он открывает для себя все новые и новые глубины. При этом в своих изысканиях он опирается прежде всего на библицистскую швабскую теологию XIX века, на труды Мартина Лютера и Жана Кальвина, а также на Серена Кьеркегора, чья мысль о «бесконечном качественном отличии времени от вечности» вдохновила Барта. Однако было бы неверно сводить идеи Барта лишь к новому открытию исконно реформаторского вероучения или же к его своего рода «осовремениванию». Этим было бы трудно объяснить тот небывалый взрыв интереса, который вызвала публикация его комментария к Посланию к Римлянам (особенно его второго, переработанного издания 1922 г.). Идеи Барта, оставаясь в рамках протестантской (прежде всего, реформатской) традиции, поражали именно своей яркостью и оригинальностью. Их своего рода кристаллизацией можно считать первый артикул принадлежащей теперь к числу официальных вероисповедных писаний Реформатской церкви Барменской теологической декларации 1934 г., вдохновителем и фактическим автором которой являлся сам Барт: «Иисус Христос, как Он засвидетельствован в Священном Писании, есть единственное Слово Божье, которое нам надлежит слушать, которому нам надлежит доверять в жизни и смерти и которому надлежит повиноваться. Мы отвергаем ложное учение, будто Церковь наряду с этим единственным Словом Божьим может и должна признавать и другие события, силы, образы и истины в качестве Божьего откровения и источника своего провозвестия» [1]. В этих словах выражается больше, чем только противостояние с пронацистски настроенными христианами, которые видели в Гитлере и в событиях Третьего рейха новое откровение Божье. В этих словах звучит протест против всякого смешения человеческих поисков Бога и человеческих достижений, общерелигиозных и философских истин с откровением Самого Бога в Иисусе Христе. В этих словах — утверждение абсолютной инаковости и парадоксальности Божьего откровения, засвидетельствованного в Библии, по сравнению со всякой человеческой религиозностью и религией, невыводимости этого откровения из человеческих устремлений, желаний и опыта.
Поистине пророческий пафос Барта смог захватить многих его современников, что выразилось в развитии целого богословского направления, получившего название «диалектической теологии». Надо помнить, однако, что это движение не существовало изолированно. Это время — первая половина XX века — было временем подлинного расцвета немецкоязычной протестантской теологии. Помимо уже упомянутых представителей классической либеральной теологии и религиозного социализма нужно назвать еще хотя бы несколько имен и направлений. Это и начало деятельности Пауля Тиллиха с его идеями теологии культуры и оправдания сомнением. Это и «вторая волна» эрлангенской теологии, представленная Вернером Элертом, автором знаменитой «Морфологии лютеранства» (по выражению Барта, «подлежащей неустанному проклятию "Морфологии"»), и Паулем Альтгаузом с его учением о дохристианском праоткровении. Нельзя забывать и о книге «Святое» [2] Рудольфа Отто, где он показывает, что именно «нуминозное чувство» —