Читаем онлайн «Пожиратель мух» 2 cтраница
- 1234 . . . последняя (112) »
притупляются сами собой. По-настоящему волнует одно – когда же, наконец, утихнет боль. Хотя в глубине души Виктор был уверен, что ему не раз приснится, как человек взмахивает руками и с тяжелым стуком перелетает через капот. Будто какая-то гигантская сюрреалистическая птица.Через несколько секунд Виктор увидел незнакомца. Тот стоял на одном колене, придерживаясь рукой за землю.Виктор с облегчением вздохнул. Ему даже показалось, что голове стало немного легче.– Вон он. Слава богу, вроде цел.Андрей развернул бейсболку козырьком вперед, проверил ребром ладони, ровно ли она сидит, словно это была не кепка, а капитанская фуражка, и подмигнул Виктору:– Ну что, командир, можешь звездочку на борту рисовать.Виктор криво усмехнулся.– Андрюша, перестань! Тебе бы все шуточки шутить, – Катя, стройная брюнетка с короткой мальчишеской стрижкой и строгим, но миловидным личиком, хлопнула мужа по плечу. – Что тут веселого? Теперь, наверное, в больницу придется его везти. А я, между прочим, устала.– Устала? Тю… Хочешь Витек тебя загипнотизирует? Внушит, что ты бодра и весела… Он может. Он с Серегой такие шутки шутил, что любо-дорого.– Витя, это правда? Ты гипнотизировать умеешь?Виктор кивнул, внимательно глядя в зеркало. К гипнозу он серьезно не относился, считая это ребяческой забавой, и никогда не применял его в работе. Но иногда они дурачились с Сергеем. Тому было интересно попробовать себя в роли подопытного кролика. Типа, писатель все должен испытать на себе, бла-бла-бла. Сергей, как это говорится, был очень внушаем. Подарок для любого гипнотизера. Никаких проблем, несколько слов, и он уже в полной отключке, рассказывает о том, как описался в детском саду прямо за столом во время обеда, или цитирует слово в слово какой-нибудь рассказ Хемингуэя. Глупости, конечно, но иногда бывало забавно.– Умеет, умеет… Приедем, он тебя усыпит и заставить рассказать, сколько раз ты мне изменяла, – Андрей хохотнул. – Хотя… Нет, незачем такие штуки афишировать, да, милая моя?Виктор затормозил в двух шагах от незнакомца, которому удалось-таки подняться на ноги. Теперь он стоял, слегка пошатываясь. То, что Виктор поначалу принял за балахон, оказалось светло-серым дождевиком. Изрядно замызганным. Дождевик был похож на обычную армейскую плащ-накидку, только с рукавами, и висел на высоченном, под два метра, но худом незнакомце, как на вешалке. Островерхий, низко опущенный капюшон полностью скрывал лицо мужчины.В машине вдруг стало совсем тихо. Все, казалось, перестали даже дышать. Было слышно, как работает на холостых оборотах двигатель, как мелкие капли дождя стучат по крыше и с мягким «так-так» бегают по стеклу «дворники».Мужчина стоял, сунув руки в карманы и, как показалось Виктору, исподлобья смотрел на машину, хотя в таком капюшоне он вряд ли разглядел бы и носки собственных сапог. Но Виктор не мог избавиться от ощущения, что незнакомец буквально сверлит его взглядом.Нужно было выйти из машины, подойти, поинтересоваться, как он себя чувствует, предложить отвезти в больницу… Да просто извиниться, наконец, хотя в подобной ситуации «извините» прозвучало бы глуповато. «Мы тут тебя чуть не укокошили, но не со зла, так что уж не обессудь, приятель». Глупее не придумаешь. И все-таки, все-таки… Все это нужно было сделать. Но эта фигура с лицом, скрытым капюшоном вызывала…Страх? Нет, Виктор был уверен, что это не страх… Тревога? Пожалуй, да. Тревога. Необъяснимая, иррациональная. Глупая и совершенно неуместная, как анекдот на поминках. Но ясно различимая. Она была сродни тому давно забытому чувству, которое охватывало, когда родители уходили куда-нибудь вечером, оставляя его, шестилетнего пацана, дома. В ту минуту, когда он получал прощальные поцелуи, наказ не подходить к телефону и инструкции по обращению с плитой, а потом закрывал дверь, страха как такового не было, он приходил позже. Но с самого начала было тягостное ожидание этого страха. Тоскливая уверенность в том, что он обязательно появится с первым шорохом под кроватью, с первой причудливо отброшенной огромным маминым фикусом тенью на полу комнаты.Много лет спустя он случайно наткнулся на стихотворение Кеннета Петчена:Эти строки живо напомнили ему те моменты, когда он закрывал дверь за родителями и оставался один в полутемном коридоре. Предчувствие кошмара, томительное ожидание неизбежного ужаса. Тишина квартиры, наполненная тихим вкрадчивым шепотом чудовищ: «иди же сюда, дитя…»И сейчас, глядя сквозь струи воды, стекавшие по заднему стеклу «девятки» на неподвижную фигуру в дождевике, вернее, на ее размытые контуры, Виктор будто перенесся в далекое детство.Наконец, ОН заставил себя вылезти из машины, глубоко вдохнул холодный сырой воздух и поднял воротник куртки. Но капли дождя все равно
Иди же сюда, дитя,
если бы мы хотели
причинить тебе зло, неужели ты думаешь,
мы бы затаились здесь,
у дороги,
в самом темном уголке
леса?
- 1234 . . . последняя (112) »