Читаем онлайн «Война богов» 4 cтраница
взгляд.
Вот ряд картин... На них изобразили
Венера, Адониса твоего,
Любви победоносной торжество.
Исполненные неги, те картины
Смутили Деву, и не без причины.
Как запылал румянец на щеках!
Воскликнула она тихонько: Ах!»
Но вот она в другой покой попала
И пышное там ложе увидала,
А перед ним — пурпуровый ковер.
Она могла б присесть — она ложится...
И снова полный любопытства взор
Вокруг себя обводит и дивится:
Умножили стократно зеркала
Ее красы; им нет теперь числа.
Она смеется, руки простирает,
Как для объятий, и слегка вздыхает:
О дорогой Панфер, любимый мой!
Какая жалость: нет тебя со мной...
Одета столь прельстительно и мило,
Наверно, я б тебя обворожила».
Вдруг входят... Небо! Это Аполлон.
Она вскочить в смущении стремится,
Ее опять усаживает он.
Куда же вы, Идалии царица? —
Ей говорит, целуя руки, бог. —
Как вы прекрасны! Я у ваших ног».
Ах, полноте! Зовут меня Марией,
А не Венерой; шуточки такие
Оставьте, ax!» — Не отпущу я вас.
Пленительней Венеры вы сейчас!
Не видывал я красоты подобной».
Я закричу!» — Кричать вам неудобно.
Ведь ежели на крики и войдут —
Языческий наряд ваш засмеют,
А кое-кто разгневается, право.
Посетовать, немного слез пролить
И, покраснев, стыдливо уступить —
Вот лучший выход, рассуждая здраво».
Что возразить на хитрые слова?
Потупив взор, Мария, чуть жива,
Противится, хоть бесполезно это.
Вот дерзкий рот красавца Мусагета
К коралловым устам ее приник,
Ее груди коснулся баловник,
На ложе (все напрасны возраженья)
Настойчиво и ласково толкнув.
Она уже не борется, вздохнув,
И шепчет лишь: Какое приключенье!»
Хоть Аполлон был на руку и скор,
И видел, что довольно слаб отпор,
Но все-таки скандала устрашился.
Пожертвовав восторгами, он встал,
Власы свои пригладил и спустился
С рассеянно-спокойным видом в зал,
Где музыка и танцы Терпсихоры
Всех зрителей приковывали взоры.
Мария вся как маков цвет горит,
Вернулась лишь в последние минуты
И голубок, от ревности надутый,
С гримасою папаше говорит
(Тот слушает и смотрит равнодушно):
Чего нам ждать? Окончилась игра.
Звонить к вечерне, кажется, пора.
Идем домой! Здесь, право, очень скучно»
Ну что ж, идем!» — ответил Бог-отец
За ним Христос: Идемте, наконец!»
И маменьке кивает на ворота.
Ей уходить, однако, неохота.
Все тут казалось новым — и банкет,
И пение, и виденный балет.
Любезности немало ей польстили
И вкус ее чувствительный пленили.
Конечно, дерзостью возмущена,
К злопамятству не склонная, она
К языческим богам благоволила,
А музыкой была восхищена.
Но Бог-отец заметил ей уныло:
Дитя мое! Возможно, я не прав,
Но голос Аполлона так слащав!
Мелодия была мне непонятна.
Мне пенье лишь церковное приятно.
Ну, а стихи находит Дух святой
Прескверными; все это — вздор пустой».
Они весьма посредственны, признаться!
Заметил голубь. — Мало ярких слов.
Не понимаю, чем тут восхищаться?
Ливанских кедров нету, а у львов
Все зубы целы, и на небосводе
Луна не пляшет с солнцем в хороводе»
Порядком утомил меня балет,
Сказал Христос, перебирая четки.
Их менуэт скучнее той чечетки,
Что танцевали в Кане... Разве нет?»
И Троица, язычников ругая,
Вернулась в рай, по облакам шагая.
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
Устройство рая. Откровенный и поучительный разговор между лицами св. Троицы. Обед, данный ими языческим богам, и в конце его представление нескольких мистерий.
Мария! И добра ты, и кротка.
Твой скромный вид, наивные реченья
Смягчают даже строгого сынка...
Услышь мой глас, прими мои моленья!
Душе твоей и сердцу воздадим
Хвалу: ведь им доступно состраданье.
Снисходишь ты и к слабостям людским:
Утехи, мимолетные как дым,
В твоих глазах — отнюдь не злодеянья.
От грома нас небесного спаси,
Прощения