Виктор Степанычев
Жара
Он умер в то время, в которое жил.
Пауло Коэльо, эпитафия на собственную надгробную плиту
Скоро ли свежий снег?
У всех ожиданье на лицах…
Вдруг зимней молнии блеск!
Басё, японский поэт XVII века, хокку
Часть первая. Особое поручение
Глава 1. Забытый знакомый
Служебная белая «Волга», выжимая все возможные лошадиные силы из роверовского двигателя, летела в туче брызг по мокрой подмосковной трассе. Унылый пейзаж замученного затяжными дождями раннего ноября за стеклами автомобиля настроения Веклемишеву не прибавлял, хотя и причин для расстройства, в общем-то, не было. Ну, выдернули срочно в командировку, так не в первый и не в последний раз подобное случается. Правда, повод для столь поспешного отъезда был не совсем ординарный, но и это не являлось чем-то необычным для Вадима. Человек он служивый, ко всему, считай, привычный.
Веклемишев на несколько минут заскочил домой, чтобы переодеться и покидать в дорожную сумку все необходимое для поездки в Чечню. Долго задерживаться там Вадим не собирался, не было для этого предпосылок, потому и багаж взял такой, что руки сильно не оттягивал. Несессер, пара носков, свитер, спортивный костюм и кроссовки — достаточный минимум на пару суток, которые Веклемишев планировал провести в неожиданно свалившейся на его голову поездке.
И сейчас в этой самой голове роились мысли о предстоящей встрече с человеком, которого он не видел несколько лет и, если честно признаться, не вспоминал все эти годы. Муса Дагаев был информатором Веклемишева во время его последней и, мягко говоря, неудачной командировки в Чечню. Именно с Дагаевым он должен был встретиться вечером на окраине горного села, но это тайное рандеву так и не состоялось. Жестокий и подлый удар по затылку прикладом «калашникова», который нанес пьяный солдат-контрактник, лишил Вадима памяти на долгие месяцы и отправил скитаться по неуютным российским просторам. Однако не пропал тогда беспамятный Веклемишев «в людях», смог сохранить себя и даже достиг немалых высот на профессиональной спортивной арене, куда его занесла нелегкая судьбинушка. А потом было долгое лечение, рутина в должности заместителя начальника Отдела по боевой подготовке, южноамериканский координационный центр по борьбе с терроризмом и, наконец, возвращение в родные пенаты. Но это дела прошедшие, а сейчас Веклемишева заботило совсем иное, правда, также явившееся из не такого уж и далекого прошлого.
Дагаев сотрудничал с Вадимом вовсе не из-за денег и не по идейным соображениям, а по причинам семейного характера, если так можно было назвать кровную месть. Муса был родом из Грозного, а его жена Белла являлась уроженкой Шатоя. Они познакомились во время учебы в грозненском университете. В восемьдесят пятом году сыграли свадьбу, и через пять лет у них было уже трое детей — две дочери и сын. Почти до середины девяностых Муса Дагаев трудился главным экономистом в нефтегазодобывающем управлении, а Белла преподавала английский язык в одной из грозненских школ.
Развал Советского Союза и дальнейшие известные социальные и экономические проблемы практически парализовали в республике если не жизнь, то уж экономику — точно. К девяносто четвертому году НГДУ «успешно» прекратило свою деятельность. Школы еще работали, однако заработную плату учителя не видели по году и более.
Семья экономиста и преподавателя английского языка лишилась средств к существованию. Только редкие случайные заработки Мусы и передачки продуктов из Шатоя от родителей жены позволяли им не умереть от голода. А тут еще и слухи о скорой войне…
Посоветовавшись, Дагаевы решили, что Белле с детьми лучше на время уехать из Грозного к отцу и матери. Огород и сад, домашний скот и птица, которые держали бывшие заместитель начальника райотдела милиции и секретарь районного суда могли без труда обеспечить сытое существование не только им самим, но и дочери, и ее детям. Муса не поехал в Шатой — не позволила гордость чеченского мужчины садиться на шею престарелым родителям жены. Он отправился на заработки в Подмосковье, где устроился в бригаду, возводившую коттеджи для новых богатых русских.
Зарабатывал новоиспеченный строитель неплохо, а главное — стабильно. Пару раз в год Дагаев приезжал в Чечню и пробирался с риском для жизни через блокпосты федералов и заставы боевиков в Шатой, чтобы повидаться с семьей и передать им деньги. Возвращаться в Грозный Дагаевым смысла не было. «Свободная Ичкерия» не избежала войны с федеральным центром, а проще — с Россией. Затяжные кровопролитные бои, которыми на деле обернулся «грачевский» петушиный наскок на Грозный, превратили город в груду развалин. Посетив в один из приездов свое жилье в чеченской столице, Муса нашел дом полуразрушенным, а квартиру — полностью разграбленной.
