Читаем онлайн «Блондинка. Том II» 3 cтраница

попробовать себя еще и в этом жанре! Договор…

— Музыкальная комедия? Но я не умею ни петь, ни танцевать.

Рин-Тин-Тин зашелся в лающем смехе. Ну до чего ж она смешная, эта его клиентка! Прямо вторая Кэрол Ломбард.

Он отсмеялся и сказал:

— Ты брала уроки, и все на Студии, с кем я говорил, в один голос твердят, что ты в этом плане, — тут он сделал паузу, подыскивая нужное слово, — проявила себя весьма многообещающе. Прирожденный талант.

Отчасти это было правдой: любая красивая мелодия наполняла ее по-детски бурной, радостной энергией, она словно купалась в музыке, она уже не была собой. Петь, танцевать! Вот истинная радость! Но теперь у нее был другой, куда более серьезный повод испытывать радость.

— Мне очень жаль, но не могу. Не сейчас.

Рин-Тин-Тин тихо охнул и задышал часто и жарко, как собачонка.

— Не сейчас? Но почему не сейчас? Ведь именно сейчас Мэрилин Монро является самой кассовой и популярной новой звездой!

— Речь идет о моей личной жизни.

— Что, Мэрилин? Прости, я не расслышал?

— Моя л-личная жизнь. Имею я на нее право или нет? Я ведь не какая-то там… вещь, принадлежащая исключительно кино.

Рин-Тин-Тин предпочел этого не слышать. Румпельштильсхен тоже иногда использовал этот трюк. А потом затараторил, будто зачитывая только что полученную срочную телеграмму:

— Мистер Зет купил права на «Джентльмены предпочитают блондинок» исключительно ради тебя. Он не хочет Кэрол Чаннинг из бродвейского театра, хотя во многом благодаря ей этот мюзикл стал хитом. Он хочет выгодно подать тебя, Мэрилин.

Выгодно подать? Но ради чего?

И тогда Норма Джин, легонько поглаживая животик жестом Розы Лумис, заметила как бы между прочим:

— И сколько я получу за эту роль?

Рин-Тин-Тин выдержал паузу.

— Ну, зарплату в соответствии с контрактом. Пятнадцать сотен в неделю.

— И сколько будет съемочных недель?

— Они рассчитывают снять все недель за двенадцать.

— А сколько получит Джейн Рассел?

И снова Рин-Тин-Тин сделал паузу. Он не слишком удивился тому, что Норма Джин, казавшаяся такой рассеянной и непрактичной, такой незаинтересованной во всем, что касалось голливудских сплетен, вдруг проявила интерес не только к участию Джейн Рассел в фильме в качестве второй героини, но и к ее зарплате — вопросу, весьма болезненному для агента.

И он уклончиво ответил:

— Этот вопрос как раз сейчас обсуждается. Рассел в данный момент занята на другой студии, придется ее «выкупать».

— Да, но все же сколько?

— Сумма еще не определена.

— Сколько?

— Они запросили сто тысяч долларов.

— Сто тысяч! — Норме Джин показалось, будто кто-то пнул ее в живот. Ребенок тоже был оскорблен. Ничего, мой маленький, не бойся, твой сон никто не нарушит. Ибо Норма Джин испытала почти облегчение. И сказала, весело смеясь:

— Если на съемки картины уйдет двенадцать недель, стало быть, зарплата моя составит восемнадцать тысяч долларов. А Джейн получит сто! У «Мэрилин Монро» должна быть собственная гордость, вам не кажется? Да это просто оскорбительно! Мы с Джейн Рассел посещали одну и ту же школу в Ван-Найсе. Она всего на год старше и получала больше ролей в школьных спектаклях, чем я, но мы всегда были друзьями. Ей будет просто неловко за меня! — Норма Джин умолкла, перевести дух. Она говорила торопливо, захлебываясь, но не была огорчена при этом, и в голосе ее не слышалось злости. — знаете что? Я собираюсь повесить трубку. До свидания.

— Но Мэрилин, погоди…

— К черту Мэрилин! Ее здесь нет!

Тем же утром ей позвонили из Лейквуда. Неприятные новости. Глэдис Мортенсен пропала!

Выскользнула ночью из своей палаты, а потом — и из больницы. И после того как они тщательнейшим образом обыскали все вокруг, пришлось прийти к неутешительному выводу, что и на территории, прилежащей к больнице, ее тоже нет. И не может ли она, Норма Джин, приехать, и как можно быстрее.

— О да! Да, конечно.

Нет, она никому ничего не скажет. Ни своему агенту, ни Кассу Чаплину, ни Эдди Дж. Она их щадила. Это ее боль, больше ничья. К тому же стоило ей, пусть косвенно, упомянуть о больной матери, и она замечала полное отсутствие интереса в глазах своих любовников. И это ее пугало. («У нас у всех больные матери, — весело заметил однажды Касс. — Я не буду доставать тебя рассказами о моей, а ты меня — о своей. Договорились?»)

Норма Джин стала быстро одеваться, схватила одну из соломенных шляп Эдди Дж. с широкими полями, взяла очки с темными стеклами. Немного поколебалась, но все же решила не брать голубоватый пузырек с таблетками бензедрина, что стоял у Касса в аптечке, в ванной. Теперь она спала хорошо, по шесть часов кряду, спокойным глубоким сном. Поскольку беременность пошла ей на пользу, как уверял врач, и весь при этом так и лучился улыбкой, точно являлся отцом этого ребенка. Он так сиял, что Норма Джин уже начала беспокоиться — а не узнал ли он ее? И если да, то не станет ли еще, чего доброго, сделав ей анестезию,