Читаем онлайн «Творящее слово» 2 cтраница

сказано: Наставь отрока согласно пути его; он не уклонится от него, когда и состарится (Мишлей [Притчи], 22:6). Однако не следует учить ребенка чему-то такому, во что надо верить только в детстве и что позже потребует замены на верования более правильные, по принципу Вырастет — поймет. Напротив, ребенку надо помочь достичь такого понимания в соответствии с его возможностями, чтобы то, что он выучил, было бы верно и продолжало оставаться верным и после того, как он вырастет; правильнее, чтобы перед ним не начинали вырастать противоречия между тем, что он учил в детстве, и тем, что узнал позже.

Любовь — корень делания добра. Можем ли мы провести различие между добром и выполнением позитивных заповедей Торы? Есть общее состояние делания добра, любви к Б-гу, которое естественно приводит человека к правильным поступкам. Это состояние не входит в число положительных заповедей, повелений Торы; оно относится к более широкому представлению о любви к Б-гу. Так же как есть действия, от которых человек воздерживается из чувства страха, трепета перед Б-гом, хотя они и не запрещены прямо, так же и общее желание делать добро находит свое выражение в том числе и в выполнении положительных заповедей.

Обучение ребенка — тоже одна из положительных заповедей и, таким образом, проявление любви к Б-гу. Это не только то, чему человек учит своих детей, а также и то, чему человек учит сам себя, когда он находится в категории ученика или ребенка. Есть также и мицва учиться, учить себя, которая также происходит из любви к Б-гу.

Возникает вопрос: как можно приказать человеку любить? Было не раз сказано, что Возлюби — не приказание, не заповедь, а завершение предыдущей декларации. Г-сподь — Б-г наш, Г-сподь Один. Как только эта декларация проникает в сознание человека, естественным образом возникает любовь к Б-гу; нет необходимости приказывать ей появиться. Эта тема — что любовь есть возникающая сама собой полнота чувств, которая не может быть управляема — широко обсуждалась в хасидизме. Здесь Бааль га-Тания цитирует Танах, где то же самое сказано чуть-чуть с другим акцентом…заповедую вам исполнять ее [заповедь] — возлюбите Г-спода Б-га своего (Дварим [Второзаконие], 1122). Иначе говоря, любовь к Б-гу — это что-то, что человек делает.

Во всей литературе, и в самой Тании, многократно подчеркивается, что не следует полагаться на вдохновение. Конечно, за него надо быть благодарным, но нельзя рассчитывать на дары Небес, будь то духовная любовь или радость сердца, трепет или любое другое чувство или мысль. Следует работать над собой; работать, чтобы познать страх перед Б-гом, и работать, чтобы познать любовь.

Уместно будет остановиться на вопросе, насколько применимы слова вызвать, выработать в отношении такого спонтанного, идущего из глубины сердца чувства, как любовь. В поисках ответа давайте пойдем по другому пути. Сказано, что некоторые вещи нельзя подделать. По самой природе этих явлений они могут быть только настоящими или никакими; подделка1 — это уже что-то совсем другое. В эссе, приписываемом одному из учеников Коцкого ребе, задается, в частности, вопрос — почему печатью Б-га служит правда. Ответ состоит в том, что печатью должно служить то, что нельзя подделать, а правда — это именно такая вещь. Ведь стоит изготовить поддельную Правду, как она перестает быть Правдой. Тогда перед нами встает вопрос: как можно управлять любовью, ведь всякая придуманная любовь — не любовь, а продукт воображения? Производный от него вопрос как может человек приказать своему сердцу думать или чувствовать так или иначе?

Объяснение состоит в том, что есть два вида любви к Б-гу. Первый вид любви, когда душа стремится к своему Творцу по самой своей природе, потому что сама она — часть Б-жественного. Это свойство стремления души к самой себе. Свойство это характеризует самую сущность души. Поскольку душа знает, что она такое, ее знание включает любовь к Б-гу. Второй вид любви происходит из сознательного усилия и размышления. Если бы душа была чем-то абсолютно духовным, вне тела, она могла бы совершенно прилепиться к Б-гу. Но душа человека связана с материей, и, хотя в материи как таковой нет ничего дурного, материя ограничивает возможности души, возможности понимать и соотноситься с другими. Когда в детстве человек достигает какого-то уровня понимания, это не означает, что он проникся духовностью своего Я. Он просто ощутил прикосновение чего-то в пределах затуманенного восприятия, которое доступно его телу. Человеку нужно определенное обучение, чтобы он смог различать между своей материальностью и целостностью своего существа. Различение между материей и духом не относится к числу естественных; оно постигается наблюдением и самонаблюдением. Таким образом, физическое желание, хорошее или дурное, в первый момент ощущается человеком как желание своего Я. Только затем возникают возможности для различения: Чего я на самом деле хочу? Где рефлекторные действия и где — внутренняя потребность? Все