Читаем онлайн «Чертобой. Свой среди чужих»
- 123 . . . последняя (8) »
Сергей Шкенев ЧЕРТОБОЙ. СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ
Автор выражает благодарность литературному форуму «В вихре времен» за помощь и поддержку.
Мы всматривались в бездну, бездна всматривалась в нас… а потом она улыбнулась в ответ.(Из отчета секретной лаборатории по исследованиям бездны)
ОТ АВТОРА:
Я, честно признаться, не кровожадный человек, хотя на некоторых страницах этой книги кровища лужами собирается. Это так, антураж. И я не верю в наступление Апокалипсиса, во всяком случае — очень не хочу верить. И пусть он лучше произойдет там, в придуманном мной мире, чем однажды проснемся и… Если кто проснется. А мы будем жить. Ведь мир жив, пока живы его последние защитники. Дай Бог, чтобы наши правнуки не стали даже предпоследними в этой очереди.С уважением к читателям — автор.
ПРОЛОГ
Где-то в глубинах космоса. 22 февраля 2098 года.— Доложите о потерях, товарищ генерал-майор. — Голос командующего Первым Земным Флотом вице-адмирала Александра Николаевича Саргаева был сух и официален. А то, что его подчиненный является младшим братом, на дело никак не влияет. Командир истребительной группировки коротко кивнул и вывел данные на виртуальный экран. Впрочем, сам он туда не заглядывал, отчитываясь по памяти: — На дальних подступах к планете противника нас атаковали автоматические станции — пользуясь неизвестными пока технологиями, они оставались незамеченными в поясе астероидов и смогли сделать два залпа. — Оружие все то же? — Самонаводящиеся торпеды, импульсные пушки и, скорее всего, что-то электромагнитное. Разобраться не успели, товарищ вице-адмирал… мои орлы разнесли все к чертовой матери до микроскопических обломков, так что инженерам еще придется поломать голову. — Не отвлекайся. Потери? — Двадцать две машины. Три экипажа так и не катапультировались. Александр Николаевич нахмурился. Хоть и привык за долгие восемьдесят лет непрекращающейся войны к тому, что с заданий возвращаются не все, но людей жалко. И не только людей — экипажи истребителей земного флота состояли из человека и зверя. Последние, в силу лучшей реакции и чуть больших способностей к телепатии, почти всегда являлись пилотами. Редкие исключения, такие как сам адмирал или знаменитый Белый Зверь, летавшие в одиночку, лишь подтверждали общее правило. — Вечная память им, Серега… Младший брат опять кивнул и продолжил: — Орбитальные крепости, все двенадцать штук, подавим в ближайшие дни. — Обещаешь? — Командующий забарабанил пальцами по столешнице. — Там тупая и безмозглая автоматика. Ты же знаешь, что «хозяева» не любят рисковать собственными задницами. — Угу, — согласился старший. Он хорошо помнил мясорубку на самой первой планете, куда земной флот пришел с акцией возмездия. Десант умылся кровью, встретив отчаянное сопротивление, но среди оборонявшихся оказались лишь роботы и боевые машины, пилотируемые клонированными бойцами, из многочисленных колоний противника. И ни одного жителя метрополии… Их так никто и не видел — в мозгах захваченных живыми пленных стоял мощнейший блок, а потом, после бомбардировки, допрашивать стало некого. Земляне ушли на поиски очередного вражеского логова, оставив после себя запекшуюся пустыню. — Высаживаться, надеюсь, не планируете? — Чтобы императрица за непослушание уши оборвала? — Она может… — Вице-адмирал и генерал-майор рассмеялись — старшая сестра не посмотрит на чины и эполеты, они для нее всю жизнь остаются младшими, которых обязательно нужно воспитывать. — Так что никаких десантов. — А если… — Постарайся обойтись без «если». Хватит воевать… Не мы начали, но нам эту войну заканчивать. — Уничтожением противника? — Врага, Серега… врага!
Земля. Императорская резиденция «Дуброво». 3 августа 2103 года.
Молчание иногда говорит больше слов. И чаще всего — откровеннее. Сейчас в нем грусть и горечь, чуточку ослабленные терпким привкусом времени. Грусть и горечь, которые чувствуются на пересохших губах и не смываются маленькими глотками старинного коньяка. И тишина. Пение жаворонков в выцветшей синеве и стрекотание кузнечиков не нарушают ее, они часть той тишины. Как и ветер, пытающийся нахулиганить, но смущенно стихающий, едва коснувшись третьего стакана на столе — накрытого куском ржаного хлеба. — Давай, вздрогнули! — Высокая даже в кресле, пожилая, но все еще красивая женщина встала первой. В такт движению качнулась переброшенная через плечо длинная русая коса с заплетенной в нее жемчужной нитью. — Давай! — согласился седой мужчина с крестообразным шрамом на щеке, сидевший напротив нее, и тоже встал. — Мы помним и любим! Выпили одновременно, похожими скупыми движениями. — Сколько же лет прошло, Лен? — А
- 123 . . . последняя (8) »