РуЛиб - онлайн библиотека > Лузина Лада > Фэнтези: прочее > Рецепт Мастера. Революция амазонок. Книга 1 > страница 3
Читаем онлайн «Рецепт Мастера. Революция амазонок. Книга 1» 3 cтраница
человеческая рука — вытянутые пальцы, ладонь и запястье — облепила нехорошая слизь, рыжеватая, буроватая… Рука утопленника!
«Возьмите руку утопленника… — у Екатерины Михайловны застучало в висках. — Это тоже было, в каком-то из зелий!»
Озарение было рядом, стучало в виски, просило впустить его…
Но его спугнула юная ведьма.
— Здесь, — натужно сказала Акнир, останавливаясь у отмеченной жардиньеркой двери. — Только тихо. — Она осторожно отворила одну из створок.
И череда Катиных модерновых ассоциаций достигла кульминации.
* * *
Комната, которая могла бы служить матери и бабке Акнир уборной, а могла служить и иным, тайным, целям, вся была устремлена к огромадному зеркалу, занимавшему целую стену. «Омут», — подумала Катя. Большое голубоватое стекло обрамляла чудесная лепнина: крупные водяные лилии, перламутрово-белые, желтые, розовые цветы и ядовито-зеленые листья на фоне цвета болотной ряски. В отличие от помпезного бело-золотого барокко, стиль Модерн обожал обряжаться в природные цвета и, обожая их, обнажал суть природы… Не пасторальные пейзажи, готовые улечься покорным ковром к ногам человека, — всевластная Великая Мать! Три пустых ярко-зеленых стены перетекали в мягкий зеленый ковер с похожим на водоросли длинным колышущимся ворсом, засасывающим ногу по самую щиколотку. И, глядя на заполонившее четвертую стену титаническое зеркало, ты вдруг понимаешь, что смотришь на водную гладь не снаружи, а со дна водоема глазами порабощенного им утопленника. «Утопленник» стоял перед зеркалом — выпрямив плечи, выпятив грудь, гордо задрав подбородок… — Я покажу им, кто властелин! — грозно изрек он. — Ты! Ты! Ты — мой герой! …а на коленях пред ними, утопив нос в ковре, стояла Даша Чуб. — Мы! — вскрикнул мужчина. — Мы, Николай второй, император и самодержец российский, царь польский, великий князь финляндский… — Ты — просто бомба. Ты просто бомбовый царь! — завторила Даша, глухо отстукивая лбом в такт своим утверждениям. И Катерина Михайловна угадала в «утопшем» царя Николая ІІ… И усомнилась в своей догадке. Царь Николай был невысок и скучен лицом, в его больших непонятных глазах всегда было слишком много отрешенности, слишком мало значительности и жажды выпятить свою значимость. Неприметная обычность, почти монашеская постность его лица раздражала многих, а многими принималась за надменность и сухость. — Я всегда был слишком добр, и все этим пользовались!.. Но время моей снисходительности и мягкости миновало. Теперь наступает царство воли и мощи! — Да! Да! Ты всех их порвешь!!! — убежденно крикнула Чуб. И Катерина Михайловна была готова согласиться с ней. Жестокость и страсть, перечертившие лицо экс-императора, наделили его магнетической притягательностью надвигающейся бури. Поза, осанка, решительно расправленные плечи одарили фигуру величием. Он казался высоким. Казался опасным… Казался способным на все! — Обещаю… Я буду Петром Великим! — разрезало воздух. — Я буду Иваном Грозным. Я буду императором Павлом! — слова прозвучали пугающе. Страстная ненависть шторма рокотала в его обещании. — Я заставлю всех дрожать передо мной, раз мой народ не понимает иной любви, кроме дрожащей. Раз самые жестокие, самые кровавые монархи были названы лучшими, а за мою доброту меня нарекли Николаем Кровавым… Я никогда не упускал случая показать им доброту и любовь… Но любви одной им мало… Я дам им кулак! Такова их натура. Они говорят: «Нам нужен кнут». Ребенок, обожающий отца, должен бояться разгневать его… Они должны научиться бояться меня. Их следует научить повиновению! — Да! — с готовностью поддакнула Даша. — Их место под плинтусом! Мы всех загоним под лавку… А Кате почудилось, что омут комнаты закрутился воронкой, кипящей, почти осязаемой ненависти, готовой затянуть в глубину все и вся. — Я сокрушу их всех. Я утоплю их в крови. Я соберу тех, кто мне предан, и сам их возглавлю… Все, кто откажется повиноваться, будут расстреляны! Все, кто осмеливается бунтовать, будут расстреляны! Всех пропагандистов — расстреливать на месте… — Пусть только вякнут, я сама пристрелю! — поклялась Даша Чуб. — Я объявляю в стране военное положение. Россия выходит из Великой войны. Раз мои союзники предали меня… — Да! Антанту на мыло! — Если Аликс еще раз осмелится назвать меня своим бедным слабовольным муженьком, она будет помещена в монастырь… Жена должна знать свое место! — Что это? — не выдержала Катя. Акнир быстро приложила палец к губам и бесшумно вернула дверную створку на прежнее место. — Присуха, — сквозь зубы сказала она. — Теперь они оба безумно любят царя. — И как скоро это пройдет? — тревожно уточнила Екатерина Михайловна. — Надо выждать тридцать один час и отпоить отваром из ямши… — кисло проговорила девчонка. — Слава те, Господи, — уняла волнение Катя. — Тридцать один час — не так много. — ЯКонец ознакомительного отрывка