Читаем онлайн «Бизнес-план для аспирантки» 2 cтраница

что вы, деточка, почему же за свой счет? Вы ведь в этом году не были в отпуске?

— Она и в прошлом не была, — вставила замзавкафедрой.

— Ну, вот видите. Так что отдыхайте, погуляйте… С бухгалтерией только не знаю, как вы… Они не любят, когда срочно.

— Как-нибудь, — прошептала уже напуганная своей смелостью девушка.

И весь день она сидела как на иголках, мучительно переживая даже не неприятный разговор с бухгалтером, а удивленные взгляды коллег и наличие столь привычной, но уже какой-то чуждой суеты вокруг. «Вот странно, — думала Ирма, — меня всегда успокаивало это место — толстые деревянные стеллажи с книгами, запах старой бумаги и мастики, вид из окна на памятник и вечный огонь… А сегодня мне душно и все кажется каким-то нереальным. И все это потому, что решила — я здесь больше не работаю. Пока не работаю. В смысле — я должна буду работать где-нибудь еще, чтобы не умереть с голоду. Домой не поеду — исключено. Родители решат, что я рехнулась».

Тут на пороге библиотеки появилась замзавкафедрой, которая одновременно являлась научным руководителем Ирмы, и думать стало некогда.

— Вы мне ничего не хотите объяснить? — поинтересовалась Светлана Максимовна, вопросительно приподняв аккуратно выщипанные брови.

Прежний научный руководитель Ирмы перешел на работу в какой-то политический фонд, а начинающую аспирантку передал Светлане Максимовне со словами:

— Оставляю вам, радость моя, подлинное сокровище. Девчонка работоспособна, безответна, но не глупа… В плане науки то есть. Что касается личной жизни — то, думаю, так и просидит синим чулком на кафедре до пенсии. Но зато будет писать, защищаться, преподавать.

— Что же вы не хотите ее с собой в фонд взять? — поинтересовалась Светлана Максимовна.

— Говорю же: наша Ирма — овца овцой. Абсолютно неспособна на интригу. И очень порядочная. Как ни парадоксально это звучит, но такие люди в политике только мешают. Гибкости, так сказать, не хватает.

Надо сказать, что Ирма целиком оправдала характеристику своего бывшего шефа. Она тихо сидела в библиотеке, писала статьи и готовила диссертацию, умудряясь оставаться в стороне буквально от всех кафедральных интриг. Претензий к аспирантке у замзавкафедрой не было, но беззлобность и какая-то неопределенность девушки ее раздражали. И вот вам пожалуйста, верно говорят, что в тихом омуте черти водятся: девчонка собралась куда-то с пугающей внезапностью.

Ирма чувствовала себя негодяйкой и предательницей, но держалась, как партизан на допросе: «Мне нужен отпуск по семейным обстоятельствам. Я должна съездить к родителям. Пока больше ничего сказать не могу». Светлана Максимовна не преминула напомнить, что кое-кого взяли в аспирантуру для того, чтобы кафедра поскорее приобрела нового сотрудника, способного писать монографии, учебники и вести преподавательскую работу. Далее последовал туманный пассаж о неблагодарности и прочем, но Ирма упорно смотрела в стол и даже не плакала. Сбежала она сразу после обеда. Зато уж дома наревелась всласть. Маркиз ее жалел, терся теплым боком и хрипло мяукал: старый кот по-своему пытался утешить молодую хозяйку. В конце концов Ирма напилась чаю и дрожащей рукой принялась набирать подряд все телефоны, не понимая, почему ни одной подруги нет дома. Дозвонилась только Таньке, которая, выслушав, сказала:

— Ну, ты, мать, как всегда. Все же на работе, одна я тут своего Чапая пасу (сын, названный Васькой, заработал прозвище за неукротимый нрав). Приезжай, а? Поболтаем…

Ирма поехала. Поболтать удалось не сразу. Сначала они поволокли Чапая по магазинам, потому что «в холодильнике у нас мышь удавилась, а мой благоверный, вместо того чтобы свозить меня на рынок, опять поехал охмурять какого-то клиента». Васька магазин перенес стоически, но потом домой идти отказался. «А тепей Сяпай идет катася», — сказал он и пошел на детскую площадку. Ирма, мало знакомая с детьми, была поражена, насколько упрямым и самостоятельным может быть малыш, которому нет еще трех лет. Он был не просто самостоятелен. Скорее — самодостаточен. Мальчик точно знал, куда ему надо идти и чего он хочет. Честно сказать, хотел он туда, где маленьким детям было не место. Самая крутая горка, самый высокий турник и немыслимая металлическая конструкция из колец, похожая на спаривающихся в экстазе гусениц. Ирма сочувственно смотрела на подругу. Танька взмокла, пыхтела, но самоотверженно пробиралась меж гусениц, страхуя юного каскадера.

— А нельзя его в песочницу посадить? — Ирма кивнула на детишек, мирно копавших песочек рядом.

— Не пойдет. Такой у нас период — везде лезть. А останавливать боюсь. Пусть учится — потом меньше падать будет. Ничего, уже весна, слава тебе господи. Уеду на дачу. У нас там забор высокий — никуда с участка не денется. А осенью сдам негодяя в садик.

Она ловко поймала на руки сорвавшегося мальчишку и тоном зазывалы из сетевого маркетинга сообщила:

— А я видела, как там БМВ приехал переобуваться. Пойдем