Читаем онлайн «Мятежная»

Вероника Рот Мятежная

Посвящается Нельсону, ради которого стоило рискнуть всем.

Правда, как и дикий зверь, слишком сильна, чтобы оставаться в клетке.

Из манифеста фракции Правдолюбия

Глава 1

Я проснулась с его именем на устах.

Уилл.

В моем сознании снова всплыла все та же картина — как он замертво рухнул на асфальт. Я убила его.

Сейчас рядом со мной сидит Тобиас, положив руку мне на левое плечо. Вагон поезда стучит по стыкам рельс, у дверного проема затаились Маркус, Питер и Калеб. Я делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание, пытаясь хоть как-то ослабить напряжение, сдавившее мою грудь.

Всего лишь час назад произошедшее казалось мне нереальным. А теперь — нет.

Я стараюсь глубоко дышать, но без толку — напряжение не исчезает.

— Давай, Трис, — шепчет Тобиас, пытаясь поймать мой взгляд. — Надо уходить.

Слишком темно, чтобы понять, где мы, но, наверное, уже недалеко от ограды. Тобиас помогает мне встать и ведет к выходу.

Остальные начинают прыгать один за другим. Первым — Питер, потом — Маркус, а затем — Калеб. Я хватаю Тобиаса за руку. Мы находимся на краю, ветер дует мне в лицо, словно отталкивая назад, в самую глубь вагона, в безопасность.

Но мы прыгаем в темноту и сильно ударяемся ногами о землю. И боль от пулевой раны в правом плече снова дает о себе знать. Я прикусываю губу, чтобы не вскрикнуть, и оглядываюсь вокруг в поисках брата.

— В порядке? — спрашиваю я, обнаружив Калеба сидящим на траве в метре от меня. Он потирает ушибленное колено.

Калеб кивает, шмыгает носом, чтобы не расплакаться, и я отворачиваюсь.

Оказалось, мы выпрыгнули на траву в нескольких метрах от ограды, возле раздолбанной дороги, по которой грузовики Товарищества возят в город продовольствие. Рядом главные выездные ворота. Сейчас они заперты, наружу не выйдешь. Везде построены сторожевые вышки. Они гибкие и крепкие — на них не заберешься и не повалишь.

— Здесь должны быть охранники, из лихачей, — говорит Маркус. — Где они?

— Очевидно, под влиянием симуляции, — отвечает Тобиас.

Внезапно он замолкает.

— Кто знает, где они и что делают, — наконец, произносит он.

Мы остановили симуляцию. Об этом напоминает вес жесткого диска, лежащего у меня в заднем кармане. Но у нас не было времени оценить последствия. Сейчас мы никак не можем узнать, что случилось с нашими друзьями, с нашими лидерами и фракциями.

Тобиас подходит к маленькой металлической коробочке, закрепленной на правой стороне ворот, и открывает ее. Внутри — клавиатура.

— Будем надеяться, у эрудитов не хватило ума сменить код, — бормочет он, набирая несколько цифр. Когда Тобиас вводит восьмой знак, раздается щелчок, и ворота открываются.

— Откуда ты знаешь шифр? — спрашивает Калеб так резко, что я удивляюсь, как эти слова не застревают у парня в горле.

— Работал на посту управления района Лихачества, следил за системой безопасности. Код мы меняли два раза в год, — отвечает Тобиас.

— Какая удача, — заявляет Калеб, напряженно глядя на Тобиаса.

— Фортуна ни при чем, — парирует тот. — Я устроился туда, чтобы иметь возможность выбраться.

Я вздрагиваю. Он уверен, что мы уже в ловушке. Я еще никогда не думала о нашем положении подобным образом, и, видимо, зря.

Мы движемся плотной группой. Питер прижимает к груди окровавленную руку, ту самую, которую ему прострелила я. Маркус поддерживает его за плечо, чтобы тот не упал. Калеб каждые пару секунд вытирает щеки. Я понимаю, что он плачет, но не могу его утешить. Не знаю почему, но сама я не плачу.

И я просто выхожу вперед. Тобиас молча нагоняет меня и идет рядом, одно его присутствие помогает мне продержаться.

Огоньки — первый признак, что мы приближаемся к району Товарищества. Яркие точки постепенно увеличиваются, превращаются в квадраты и, наконец, в залитые светом окна. Это небольшое скопление деревянных и застекленных домов.

Но прежде предстоит миновать сад. Ноги начинают увязать в мягкой почве, ветви деревьев над головой переплетаются, образуя тоннель. Между листьев висят потемневшие, тяжелые плоды. В нос ударяет резкий сладкий запах подгнивших яблок на влажной земле.

Маркус решительно отходит от Питера.

— Все за мной, — произносит он.

Он ведет нас мимо первого здания ко второму, держась левой стороны. Все строения, кроме теплиц, сделаны из грубо обработанного темного дерева и не покрашены. Из открытого окна слышится смех. Контраст между весельем и отчаянием каменной немотой, которая царит внутри меня, разителен.

Маркус открывает одну из дверей. Здесь отсутствуют меры безопасности — члены Товарищества слишком часто переступают линию, отделяющую доверие от глупости.

Сначала я слышу лишь скрип наших ботинок. Калеб уже не плачет, похоже, он успокоился.

Маркус останавливается на пороге комнаты, и перед нами предстает Джоанна Рейес,