Читаем онлайн «Твоя поэма» 2 cтраница

Потом остался морфий.

        Я

сам набирал

          из ампул яд.

Сам впрыскивал.

            А ты несла

такую чушь

        про "жить со мной,

про юг

    и пляж со мной,

                про юж

     и ляг со мной,

                родной..."

И бредила:

        "Плечом

                к лучу

на башню Люсину

                лечу,

к плечу жираффик

                и верблюд,

родной,

    я так тебя люблю,

так обожаю,

        все терпя

лишь для тебя..."

А морфий

        тащит

            в мертвый сон,

и стон,

        и жар

           над головой.

Ты так дышала,

          будто был

домашний воздух

              страшно затхл

и каждый вздох

                тебя губил...

Покорность странная в глазах.

Вдруг улыбалась,

                пела вдруг,

звала подруг,

            просила -- мать,

потом на весь остаток дня

все перестала

            понимать.

Под ночь

        увидела меня,

и издали уже,

            из н е т

последним шопотом любви:

        -- А ты смотри,

                    живи,

        еще Володька есть...

                И в бред,

          в дыханье,

                  в хрип,

    в -- дышать всю ночь.

Помочь

        никто уже не мог.

Врач говорит,

            что он не бог.

Я бросился

        на твой матрас,

и плечи плач

            потряс.

    Устал

и утонул

    во сне.

        Я спал

среди каких-то скал 

                с тобой,

еще живая ты!

            Губой

                ресницы трогаю,

            пою:

    ты мне нужна,

    ты мне мила...

Стук.

      Просыпаюсь.

                В дверь мою

    мать постучалась:

        -- Умерла.

Прошло

    лишь 30 дней пустых,

как пульс утих,

     как лоб простыл,

        как след тебя простыл,

    как свет

            мне стал постыл,

    от того дня,

как не к тебе

            пришли

                а  к  н е й

        друзья, родня,

                лишь 30 дней,

как вместо

         "ты"

              ты стала "та",

как Тышлер

        на квадрат листа

вносил ее

          и не просил

    "не двигаться!",

                  она сама

себя, как мертвая, вела,

сама

    не двигалась.

        С ума

    я не сходил,

я больше сам

           мать

              успокаивал,

        снимать

ее с постели в гроб --

    пришел,

и платья

        синий шелк

        в цветах

            оправил сам

      и к волосам

приладил с дрожью

                косу ту

что бронзой

     светиться насквозь...

Вокруг

     и в гроб

            побольше роз,

чтоб ей

     лежалось

            как в саду.