Читаем онлайн «Медаль "За взятие Берлина"» 2 cтраница

— Приду, конечно. — Кивнул старик.

— И награды все надень. — Склонив голову, Виктор Иванович взглянул на его пиджак. — Ордена и медали, а не планки.

— Надену. Я только на день Победы их и надеваю.

— Петрович, у тебя сотовый есть? Дай номер.

Старик достал из кармана пиджака мобильный телефон и протянул Виктору Ивановичу. Тот набрал свой номер на телефоне ветерана и нажал кнопку. Его мобильный отозвался вызовом.

— Добро. Ну, до свидания, Иван Петрович. — Он отдал телефон старику и протянул руку.

Они попрощались. Военком ушел, а Иван Петрович ещё долго сидел рядом со своей семьёй.

Пес скулить перестал. Затих. Но старик знал, что он ещё там.

"Остаться тут, как этот верный хозяину пёс. Какая разница, где меня доконает тоска? Рано или поздно я увижу мою Сашу и сына".

Александру он встретил на привокзальной площади в радостной суете встречающих возвращающихся домой солдат. Люди, плача от счастья, что их отец, сын, брат вернулись живыми, с Победой, целовали их, крепко обняв, и надолго замирали не размыкая своих объятий. Так и стояли — солдат, а вокруг родные.

А ещё грустные, но не теряющие надежду лица тех, кто не верил похоронкам, и пришел на вокзал прикоснуться душой к радости других.

"Может это ошибка… он жив…".

Иван Петрович шел по перрону, обходя замерших в великом счастье семьи, улыбаясь им, а в груди была тоска. Его никто не встречал. Некому. В кармане гимнастерки лежало последнее незаконченное письмо мамы. Всего пол листа, а дальше писала соседка тетя Клава. Мама умерла не дописав письмо, в тот день, когда его батальон штурмовал дом с засевшими там эсесовцами. А через квартал дымил ещё не взятый Рейхстаг.

Они увидели друг друга там, на перроне. Он, вернувшийся с войны парень с седыми волосами, с грудью закрытой орденами и медалями. И она, ждущая с войны своего старшего брата, на которого в сорок третьем пришла похоронка. Два спрятанных в сердцах горя встретились и больше никогда не расставались.

Сын Алеша родился поздно, когда обоим было за сорок. Родители отдали ему всю свою любовь…

Хотелось плакать. Но всегда его хватало только на одну слезу. Иван Петрович не знал почему, но это было так.

Вдруг он услышал, как пес подал голос, но он не заскулил, он зарычал.

— С чего бы это?

Не успел Иван Петрович подняться и посмотреть на причину, как услышал идиотский смех, даже не смех, гогот, и звук бьющегося стекла. Он повернулся и увидел троих парней. Наголо бритых, в белых майках с надписями. Все мускулистые. У каждого на плече что-то вытатуировано. Они шли по тропе, и пили пиво, вглядываясь в надписи на памятниках. Один швырнул пустую бутылку в одно из надгробий. Она брызнула осколками, а парни опять заржали.

— Что же это творится? — Иван Петрович поднялся и виновато сказал фотографиям жены и сына:

— Простите меня. Там беда, я должен помочь. Но я скоро вернусь.

Он смахнул всё со столика в пакет, взял трость и начал пробираться между оград.

— И где этого ментяру зарыли? — Услышал голос одного из парней.

— А, Ганс, нашел! — Заорал другой. И вместе с криком раздалось злобное рычание.

— Ой, мля, тут собака эта чертова!

— Ничего она нам из этой клетки не сделает.

Звон разбитой бутылки и яростный лай.

— Как кинется, так получит перо в бочину и розочку в пасть.

Они стояли спиной к Ивану Петровичу и не видели, как он старался побыстрей пройти узкие проходы между оградами.

— Значит, вот где закопан этот мент. Слышь, Обер, а ведь менты землю роют.

— Пусть роют, ничего они не найдут. Никто не видел и никто ничего не слышал. — Отозвался другой. — Хорошо, что Ганс то перо в реку выкинул.

— Заткнись, придурок. — Сказал Ганс и огляделся, но Ивана Петровича не заметил. — Чё орёшь?

Старик, наконец, вышел в проход. Тяжело дыша, прислонился к березке, переводя дух, и услышал только последние слова. А пес от рычания перешел к злобному лаю. Он перебегал вдоль ограды, и рыкал сквозь решетку на парней, пинающих кованные прутья ногами, обутыми в тяжелые армейские ботинки.

Иван Петрович отпустил ствол березы и сделал шаг. А парни нашли деревянный брус и начали им раскидывать венки. Тыкать, пытаясь спихнуть памятник в сторону. Пес вцепился в брус и рванул его.

— Ай! — Тот, что держал брус, сунул палец в рот. — Руку занозил, мля.

Сплюнул кровь и щелкнул выкидным лезвием.

— Ах ты сука…

— Ганс, это кобель! — Засмеялись остальные.

— А ну прекратить! — Выкрикнул Иван Петрович. Он остановился рядом с бритоголовыми и затряс тростью.

— Вы что творите, ироды?

Парни повернулись.

— А это что за привидение?

— Ты из какой могилы выполз, немочь? — Заржали все трое.

Злость накрыла лавиной. Он отчетливо разглядел на майках нарисованные пустые черепа, а на руках вытатуированную свастику.

— А ну пошли вон, вандалы! — Старик уже был готов броситься вперед.

Где-то сзади громко заговорили.

— Ладно-ладно, не сыпь песок, ветеран. — Усмехнулся тот, кого