Читаем онлайн «Будущее» 13 cтраница
уперев правый кулак в левую ладонь: так превращаешь свое тело в жесткую рамную конструкцию. Переносишь вес вперед, как бы заваливаясь, и локтем вклиниваешься в толпу. Вдавливаешь его между толкущихся людей и вдавливаешь самого себя следом. И пока остальные тычутся друг в друга, трутся, злятся, притрагиваются друг к другу тайком, списывая все на толчею, я вспарываю эту броуновскую свалку и пру насквозь.
Не изобрети я этот метод — давно рехнулся бы. Застрял бы, наверное, в толпе и потерялся в ней навсегда.
Еле добираюсь до шлюза. Сжимаю коммуникатор. Сигнал идет, шлюз впускает меня внутрь, отсекает всех лишних. Наконец я вырываюсь из толчеи.
Наконец мой блок.
От пола до потолка — двадцатиметровой высоты оранжевые стены поделены на ровные квадратики, в каждом — дверка; к стене прикручена решетка из лестниц и трапов: вход в каждый жилой куб — отдельный, снаружи. Говорят, архитекторы вдохновлялись старинными мотелями — романтика, все дела. Еще говорят, что такая открытая конструкция и ее жизнерадостная яркая раскраска должны помогать страдающим клаустрофобией. Пошли бы они, умники.
В душ бы после этой гребаной давки.
На входе в блок — трейдомат, продающий всякую всячину: протеиновые батончики, спиртное в композитных бутылках, все нужные таблетки. Рядом — девчонка-продавщица: стрижка под пони, глупые голубые глаза, белая рубашка расстегнута до третьей пуговицы.
— Привет! — говорит мне она. — Будете что-нибудь? У нас свежие кузнечики!
— «Картель» есть?
— Конечно! Мы специально для вас всегда держим про запас бутылочку.
— Очень мило. Давай. И кузнечиков своих.
— Сладких или соленых? Есть еще со вкусом картошки или салями!
— Соленых. Кажется, все.
— Ну конечно, соленых! — Она смешно хлопает себя ладошкой по лбу. — Как всегда.
Коммуникатор на руке просит приложить к экрану указательный палец — авторизовать оплату. Автомат вручает мне пакет с покупками.
— Чуть не забыла! Не хотите попробовать новые таблетки счастья?
— Таблетки?
— Очень хорошие, правда! Эффект потрясающий! Действует до трех дней. А потом — никаких отходняков.
— Откуда ты знаешь?
— Что?
— Откуда тебе-то знать, что эффект потрясающий? Есть с чем сравнить?
— Что вы имеете в виду?
— Ты что, когда-нибудь была счастлива? — разжевываю я. — Хотя бы секунду, а?
— Вы же знаете, что я не могу…
— Конечно, не можешь! Так за каким дьяволом ты…
— Зачем вы так? — В ее голосе обида настолько неподдельная, что мне даже становится неловко; абсурд.
— Ладно… Ладно, прости. — Зачем я ей это говорю? — Сорвался. Был трудный день… Длинный и очень… Странный.
— Странный?
— Кажется, я наделал массу вещей, которые делать не собирался. Знаешь, как бывает?
Она жмет плечиками, хлопает ресницами.
— Твердо решишь никогда не делать что-то, а приходишь в себя, когда уже по локти в нем, в этом самом, и заднего хода уже не дашь, — объясняю я. — И не поймешь, как так случилось. И спросить не у кого. И поговорить об этом не с кем.
— Вам одиноко?
Она глядит мельком, искоса; и так искусно это сделано, что я обо всем забываю и покупаюсь.
— Ну… А тебе?
— Я просто подумала, что если вам одиноко, то эти наши новые таблетки счастья — может быть, это именно то, что вам сейчас нужно… Не хотите попробовать?
— Не хочу я твоих гребаных таблеток! Счастье невозможно сожрать, понимаешь?! И хватит мне его впаривать!
— Эй, дядь… Ты не переживай так! — Глумливый смешок за моей спиной. — Ты же в курсе, что она ненастоящая? Может, залезешь на нее еще? Только давай по-быстрому, тут очередь!
— Да пошел ты! — Я оборачиваюсь.
Какое-то бесполое чучело в красном пушистом балахоне. Оно делает шаг вперед, нагло занимая мое место у диспенсера.
— Спасибо за покупку, — говорит мне на прощание продавщица.
— Давай сюда Изабеллу, — требует чучело у трейдомата. — Не хочу, чтобы меня обслуживала эта фригидная кукла.
Голубоглазая настырная девчонка покорно исчезает, а на ее месте возникает другая проекция: кудрявая широкобедрая южанка с тяжелой грудью и вульгарным макияжем.
— Что уставился? Вали давай, ушлепок! — кивает мне чучело. — Привет, Иза! Ты как?
На прощание я разбиваю ему бровь. Странный день.
И только когда я возвращаюсь домой, втискиваюсь в свой куб, вижу: от пачки снотворного остался всего один шарик. Главное — не забыть купить новую завтра, иначе…
Озираюсь: как всегда, идеальный порядок. Кровать заправлена, одежда на полке выглажена и рассортирована, форма — отдельно, два чистых комплекта заготовлены, обувь вся в чехлах, на откидном столике-пульте — коробка с сувенирами, на стене висит старая пластиковая маска Микки Мауса, дешевая, из тех, что раньше продавали детям в парках развлечений.
Больше ничего лишнего: не люблю лишнее. Кто-то, может, считает, что в кубе размером два на два на два по-другому и нельзя, но я возражу. Если человек не склонен к порядку, он и в гробу устроит
Конец ознакомительного отрывка