Читаем онлайн «Первый олигарх»
- 1
Первый олигарх
Продолжение повести "Последний самодержец". Лена Балашова попадает в тело княгини Юрьевской, морганатической жены Александра II. В результате либеральных реформ в стране нищета, голод, разгул преступности коррупции. Против императора зреет заговор олигархов и террористов. Но стоит ли его спасать?1. Игроки
Что ни толкуй Волтер или Декарт - Мир для меня - колода карт, Жизнь - банк; рок мечет, я играю И правила игры я к людям применяю
М.Ю. Лермонтов
- Да, господа, наш клуб хорош всем, но имеет один существенный, я бы даже сказал - преогромный - недостаток, - говорил князь Барятинский, удобно развалившись в кожаном кресле в портретной гостиной Английского клуба. Это замечание, как он и рассчитывал, немедленно привлекло внимание. Дремавший на диване тучный генерал приоткрыл левый глаз; молодой человек в свитском мундире, читавший за круглым столом последний номер The Times, вопросительно взглянул, приподняв брови; сидящий на другом диване моложавый господин в тёмно-коричневом фраке улыбнулся и сказал: - Извольте, любезный князь, объясниться. Иначе я, как старшина клуба, буду вынужден просить сатисфакции. - С удовольствием, дорогой Егор Францевич,- ответил князь. - Всем известно, как близко к сердцу вы принимаете дела клуба. Князь сделал паузу, чтобы ещё больше заинтриговать слушателей. - Но вначале позволю напомнить, что сучилось третьего дня, когда здесь принимали американцев. Генерал Мельников держал речь целых полчаса и закончил её тем, что поцеловал руку у господина Фокса! - И что же тут такого? - спокойно ответил Берд. - В прошлом году во время обеда на масленицу один из гостей подозвал лакея и стал возмущаться тем, что ему положили жирную салфетку. Выяснилось, что он, перебрав лишнего, вместо салфетки вытирался блинами. В том, что некоторые не знают меры, никакого ущерба для клуба нет и быть не может. - Позвольте пояснить! - разгорячившись, воскликнул Барятинский. - Посмотрите на эти портреты! - он встал с кресла и указал рукой на стены, где в золочёных рамах висели портреты изображённых во весь рост российских императоров, начиная с Петра Первого и кончая правящим Александром Вторым. - Что мы видим? Или, скорее, что мы не видим? - патетически вопросил князь. Присутствующие в недоумении смотрели уже не на портреты, а на Барятинского. - Мы не видим ни одного женского образа! - заключил оратор и снова сел в кресло. - Вы прекрасно осведомлены, любезный Владимир Анатольевич, - пояснил хладнокровно Берд, - что в соответствии с уставом клуба, доступ в него для лиц женского пола воспрещён. Это правило распространяется и на лиц императорской фамилии. И даже на их портретные изображения. - В том-то и дело, в том и заключается главный его порок, - ответил Барятинский. - Ведь девиз клуба - Concordia et laetitia, а какое может быть laetitia без дам? Так мы можем совсем опроститься и дойти до того, что начнём целовать друг другу не только руки, - заключил он. - Что касаемо laetitia, совершенно согласен, - вступил в разговор генерал. - Какое же веселье без дам! А вот как насчёт concordia? Из-за belles femmes и войны начинались, и сколько офицеров на моей памяти стрелялось, и сколько семей было разрушено. Генерал, подкрутив седые усы, повернул голову и многозначительно посмотрел на висящий на соседней стене портрет Александра Второго. В свете было хорошо известно о скандалах, сотрясавших семью императора из-за его многолетней связи с Екатериной Долгорукой. Полностью подпав под влияние молодой (на 29 лет его младше) любовницы, стареющий ловелас совершал один безумный поступок за другим. В 1879 году он поселил Долгорукую с тремя прижитыми от неё детьми в Зимнем Дворце непосредственно над покоями законной жены, императрицы Марии Александровны. Когда через год императрица угасла от болезней и нравственных страданий, Долгорукая развила бурную деятельность, в результате которой император вступил с ней в неравный брак, не дождавшись истечения траура по жене. Полное пренебрежение приличиями, демонстративное попрание нравственных устоев нанесло непоправимый ущерб репутации императора и усилило брожение в обществе, все слои которого итак испытывали недовольство катастрофическими результатами либеральных реформ. - А все-таки, я не вижу разумных причин, по которым нельзя поместить в этой комнате портреты императриц, - вновь заговорил Барятинский. - Как бы хорошо смотрелись в своих великолепных нарядах Елизавета Петровна и Екатерина Вторая! - Добавьте ещё - Екатерина Третья, - иронически добавил генерал. В обществе упорно циркулировали слухи о том, что Екатерина Долгорукая, которой император пожаловал титул светлейшей княгини Юрьевской, добивается коронации. Почувствовав, что разговор принимает опасный оборот, Берд решил переменить тему и обратился к молодому флигель-адъютанту: - Что интересного пишет The Times, любезный
Конец ознакомительного отрывка
- 1