Читаем онлайн «Преодоление» 3 cтраница

никто и предположить не мог.

Вернее, ещё в первый день идея была подана, и сейчас Степан Живучий о ней напомнил:

– Надо было ему всё-таки аккуратно разрезать живот и вытащить этот неразорвавшийся симбионт!

И сейчас, точно так же как и десять дней назад, Ольшин уточнил:

– Сам берёшься резать или пошлём за хирургом?

Некие понятия они все дружно имели, где у человека какие внутренности находятся, но одно дело знать это несколько гипотетически да рассматривая вывалившиеся внутренности врага, а другое дело кромсать ножом своего друга, соратника и командира. Степан настаивал именно на коллективной ответственности, мол, резать будем все вместе, подсказывая и советуясь прямо на ходу. Да только ветераны такое отвергали категорически. Они гораздо лучше знали, насколько сложно сделать надрез возле желудка, чтобы не повредить центральные артерии или не умертвить важнейшие внутренние органы.

Но увы, ничего больше кроме хирургического вмешательства предложить не смогли. Вот больной и дошёл до критического состояния, о котором говорили все внутренние и внешние признаки. Плюс постоянно уменьшающийся по количеству ударов пульс.

Пожалуй, единственная, кто из всех собравшихся верил в спасение Резкого, это Ксана Молчун, его жена, в её же понимании и по её же утверждениям. Потому что сам парень никогда с подобным определением семейственности вслух не соглашался. Хотя, и это было не секрет, спал вместе с подругой на одной кровати, и ещё на пути к Пирамидке уединялся с красавицей в пещерке с горячими геотермальными водами.

Вот и сейчас Ксана выглядела рассерженной и раздосадованной:

– Ну и чего вы все приуныли?! Подумаешь, пульс замедлился! Вы просто не знаете, насколько Миха здоровый и живучий. Какой он выносливый и двужильный…

– Знаем… – с соболезнующим вздохом вырвалось у одной из двойняшек по имени Снажа. – Крепкий парень был…

Сказала, наткнулась на хмурый, пытающийся вразумить взгляд своей сестры и растерянно прикрыла рот, словно ляпнула что-то не то. Все остальные тоже на неё как-то странно уставились, словно переваривая услышанное и соображая по поводу некоей двусмысленности. Да и сама Ксана враз припомнила, как эти бесстыжие девки оголяли перед её мужем свои ноги, притворяясь ранеными и нуждающимися в лечении. Старая ревность сразу проснулась, и красавица поспешила уточнить:

– В каком смысле крепкий?

– Да в прямом! – фыркнула вступившаяся за сестру Всяна. – Неужели ты не видела, как он, израненный да жутко избитый, будучи весь в крови, смог заставить себя лечить Сурта, а потом ещё и тех ублюдков в поле вылавливать?

– Это я видела…

– И что? Это ли не свидетельство его крепости?

Назревала неприятная ссора, которую прервал решительной сменой темы Ратибор Палка:

– А вот моя догадка скорей всего оказалась самой верной. И дело тут вовсе не в груане, а в побоях.

Он с самого начала как раз отыскивал причину болезни именно в последствиях избиения Михаила. Тому очень здорово досталось от бандитов. По всему телу синяки, ссадины и кровавые стёртости. И сам парень ещё успел признаться, что у него сломано несколько ребёр. Так что ветеран сразу утверждал: виной всему либо омертвение печени, либо закупорка желудочно-кишечного тракта.

Но вот ему уже возражали буквально все, и с огромной убеждённостью. Потому что все себя считали большими знатоками признаков, по которым видно отказавшуюся работать печень и которые указывают на неправильную работу желудка. В этих вопросах даже Лузга Тихий считал себя знатоком, и даже оживший окончательно в последние дни и оправившийся от раны Сурт Пнявый.

Так что Ратибору не светило оказаться правым… зато в споре быстро исчезло само упоминание о начавшейся ссоре между женщинами.

Кричали и шумели все сразу и одновременно. И только один участник сборища помалкивал да с укором посматривал своими фиолетовыми глазищами на устроенный балаган. Прижившийся в коллективе Хруст, здоровенный представитель семейства кошачьих, которого Миха назвал, видоопределил когуяром, стал уже всеобщим любимцем. И мало кто вспоминал, что его отыскал в Лежащей именно командир и что только Резкого неведомая в мире Набатной Любви, а также и на Дне зверушка почитает за своего не то папу, не то маму. Спит под дверью его спальни, а остальным разрешает себя ласкать и гладить постольку-поскольку. Ну разве что Ксане позволял себя баловать и тискать несколько больше, чем всем остальным обитателям башни шестьсот дробь три тысячи три (600/3003).

Что интересно, на охоту Хруст не ходил, от башни дальше полусотни метров не отлучался и довольствовался только тем мясом, которым его угощали люди. К тому же, сколько к нему ни присматривались десять последних дней, так и не подрос, из чего сделан был резонный вывод, что котяра взрослый и уж никак к детским особям не принадлежит. Из особых странностей животного было замечено огромное пристрастие к чистоте