Читаем онлайн «Остров безветрия» 2 cтраница

понял, что мальчику плохо не сделают, уселся на спинку стула и успокоился.

Все мальчишки — противные

В первом классе некоторые девочки даже дружили с мальчишками. А к третьему стало ясно: все мальчишки — противные.

И отличник Лорин, и двоечник Авдуевский были одинаковы, потому что были мальчишками. С ними нехотя, небрежно здоровались, а чаще проходили мимо, их не заметив.

В перемены мальчишки носились по коридорам. У них были свои игры и свои тайны.

Девочки спокойно гуляли по двое, по трое или стояли у окон.

Максим Михеев был тогда как все, просто противным, ни врагом, ни другом. Злейшим Врагом номер один он стал в этом году, первого сентября.

Первого сентября Оля вышла из дома в белом переднике. Этот передник они с мамой недавно купили в магазине. Оля сама его гладила накануне, сама отпаривала платье, пришивала манжеты. Утром под весёлую музыку по радио она надела передник с удовольствием такой он был яркий, белый и наглаженный этот передник!

Впереди по улице шёл Максим Михеев, но она не окликнула его, даже и не подумала догнать.

Потом была стройка, забор, лужа с грязной маслянистой водой. Поперёк лужи лежали доски. Когда Максим встал на доску, из под неё полетели брызги — прямо на Олин передник. Ужасные ржавые пятна расплылись на ярко-белом переднике.

Оля даже лицо закрыла от горя. Рядом топтался Максим и бубнил:

— Я нечаянно, Найдёнова. Я больше не буду.

— Дурак! — сказала Оля.

Что толку, что он нечаянно обрызгал её этой грязью. Ей теперь стыдно идти по улице! Только что она тихо гордилась тем, какое всё на ней новое и наглаженное, и даже прохожая старушка ласково на неё оглянулась. А теперь она не знала, куда спрятаться.

Ей стыдно было стоять на торжественной линейке, и она встала за спиной Гали Малковой.

И по школьному коридору ходить было стыдно.

А Максим Михеев сбегал к знакомому восьмикласснику. Тот достал из шкафа в кабинете химии какую-то прозрачную жидкость в пробирке.

— На, не реви, — сказал Максим, торжествующе протягивая ту пробирку, любую грязь счистит.

В тот момент Оля ещё не плакала. Она заплакала позже.

Когда они вместе с Галей Малковой полили рыжие пятна на переднике жидкостью, материал стал съёживаться, потом на нём появились мелкие дыры. Мелкие дыры постепенно объединились в большие.

— Это он специально, чтобы поиздеваться над нами, — говорила любимая подруга, стараясь хоть как-то успокоить плачущую Олю.

Теперь Оля не просто плакала, она громко рыдала. Грязный передник она сама бы выстирала и разгладила. А этим, с огромной дырищей, можно было лишь пол мыть, больше он ни на что не годился.

Оля сняла его с себя за дверью на лестнице и засунула в урну.

После школы любимая подруга пошла вместе с ней домой, чтобы рассказать Алиной маме всё как было.

А Максим Михеев стал с тех пор её Злейшим Врагом номер один.

Кушать подано, милостивый государь!

(Или то, что было давно)

Вечером Андрей Степанович и тётя Анюта затопили печь, нагрели воды и вымыли мальчика в большом цинковом тазу. Городскую его одежду жена постирала и повесила сохнуть. А мальчика закутала в свою новую юбку и посадила на постель.

Попугай сидел на спинке стула и спокойно на всё смотрел. Иногда прикрывал глаза и задрёмывал.

Но едва тётя Анюта принесла чугунок с картошкой, он сразу оживился, скосил голову, взглянул на Андрея Степановича и проговорил басом:

— К столу, ребята, к столу!

Помолчал немного и теперь уже женским голосом объявил:

— Кушать подано, милостивый государь!

Андрей Степанович очистил ему картофелину, подул на неё, потом поднёс на щепке к клюву. Попугай принялся отклёвывать от картофелины большие куски, торопливо проглатывал их. Видно, сильно изголодался.

Жена по-прежнему смотрела на попугая боязливо.

— Может, к курам его отправим? Пусть поспит с ними…

— Попугай — птица особая, его с малолетства приучают жить при людях, — ответил муж.

Мальчика они тоже накормили. И на конец все легли спать.

Орлик

(Или то, что было давно)

Раньше всех встала жена. Едва светать начало, она пошла готовить корове пойло, курам корм собрать.

Потом проснулся попугай. Он походил по спинке стула, на которой спал всю ночь, почистил клюв и объявил строгим голосом:

— Граждане, воздушная тревога! Граждане! Воздушная тревога!

— Спи спокойно, — посоветовал ему Андрей Степанович.

Но попугай в ответ завыл. Противно и громко, как выли сирены на городской фабрике.

Из коровника с подойником в руках прибежала жена. Она встала у двери, с ужасом вслушиваясь в вой попугая.

— До чего довели, проклятые, — муж кивнул на птицу, — даже живность замучили.

Наконец попугай замолчал, потоптался на спинке и серьёзно объявил:

— Отбой воздушной тревоги.

— Лучше бы сказал, как мальчишку зовут, чем сиреной выть, — посоветовал ему Андрей Степанович.

Жена же ещё долго приходила в себя.

— Отдать его надо.