Джеймс Хедли Чейз
Каждый умирает в одиночку
Глава 1
1
Одним приятным солнечным утром в середине марта, около одиннадцати, я подъехал в поместье «Санта-Роза», где поджидал меня его владелец, Джей Франклин Серф.
Когда он позвонил, меня в конторе не было, но Паула Бенсингер, особа, которая ведет мои дела, а также присматривает за мной в особо рискованных случаях, заверила его, что я подъеду в течение часа. Он не дал ей никакой информации, сообщил только, что причина звонка срочная и конфиденциальная, но тот факт, что он владел поместьем «Санта-Роза», не оставлял сомнений, что дело действительно важное. Чтобы содержать в порядке территорию такого размера, нужны немалые деньги, а деньги всегда добавляли Пауле энтузиазма.
К тому времени, как я прибыл в контору, она уже откопала кое-какую информацию на Серфа, а пока я приводил себя в порядок, выудила некоторые факты из газетных вырезок, которые мы храним на всех знаменитостей в Орчид-Сити. Итак, Серф был главой компании «Ред стар навигейшн», осуществлявшей гигантские заготовки леса и морские перевозки по всему Тихоокеанскому побережью. Последние два года он был вдовцом — его жена погибла в дорожно-транспортном происшествии, — и до настоящего момента его жизнь была намного менее увлекательной, чем комната с мумией в музее Парк-Ливингстона. Недавно он женился на манекенщице, и именно это, считала Паула, было возможной причиной, по которой он хотел видеть меня. Она довольно цинично, хотя и справедливо, заметила, что, когда мужчина его возраста и благосостояния влюбляется в манекенщицу и к тому же оказывается таким простаком, что женится на ней, — это является зловещим предзнаменованием.
А если причиной его беспокойства была не его жена, продолжила Паула — она всегда любила иметь альтернативную версию, — тогда, возможно, это его дочь, Натали, запретный плод в возрасте двадцати лет, покалеченный в том же дорожно-транспортном происшествии, в котором погибла ее мать, умеющая наживать врагов так же легко, как ее отец умеет делать доллары.
— Человек набит деньгами, — сделала вывод моя помощница с тоскливым взглядом, который всегда наводит на мысль об огромном состоянии. — Не дай ему подумать, что мы какая-нибудь дешевая конторка, и будь там поскорее. Нам ведь не хочется, чтобы он передумал нанимать нас.
— Услышав твои слова, — направляясь к двери, с горечью заметил я, — любой подумал бы, что этой конторой владеешь ты, а не я. Заправь ленту в свой «ремингтон», а все остальное предоставь мне.
— Да будет тебе известно, что я здесь единственный человек, который делает хоть какую-то работу, — пылко ответила Паула. — Если бы не я…
К этому моменту я находился уже на полпути вниз по лестнице.
Поместье «Санта-Роза» было раем площадью в сто акров, которое состояло из расположенных террасами лужаек, английских парков, плавательного бассейна и множества фонтанов. Это было прелестное роскошное место, если вам нравятся роскошные места. Мне — нет. Если я когда-либо попадаю в подобные миллионерские караван-сараи с золотыми тарелками, мой банковский счет тут же высовывает свою голову и начинает насмехаться надо мной.
Дорога к дому пролегала по извилистой аллее, по пути я мельком увидел отдаленную лужайку, достаточно большую, чтобы на ней можно было играть в поло, и клумбы, от цвета которых было больно глазам. Аллея выходила на широкую бетонированную площадку, где стояли пять или шесть автомобилей, наименьшим из которых был кремовый с небесно-голубым «роллс-ройсом»-конвертибл. Два шофера филиппинца перьевыми щетками смахивали с него пыль, насмешливо улыбаясь друг другу, словно то, что они делали, запрещалось их религией.
Справа от парковки располагался дом — небольшое, скромное строение, в котором размещалось примерно двадцать четыре спальни, с парадным входом, вполне пригодным для того, чтобы сквозь него мог проехать десятитонный грузовик, и террасой с французскими окнами, выходившими на площадку для прогулок, достаточно просторную, чтобы ее мог использовать в качестве взлетной полосы «Б-25».
По пути к парадному входу я натолкнулся на скрытую лоджию, перед которой стояли две большие кадки с красными и желтыми бегониями. Остановившись насладиться видом цветов и немного отдышаться, я поймал себя на том, что украдкой разглядываю девушку в инвалидном кресле, греющуюся на солнце. По поводу моего внезапного появления она не выразила никакого изумления. Ее глубоко посаженные глаза осматривали меня так внимательно, что у меня возникло чувство, что она может прочитать письма в моем бумажнике и подсчитать небольшое количество мелких монет в моем кармане.
Лет примерно двадцати четырех или двадцати пяти, она чем-то напоминала неограненный алмаз, вероятно резкими, жесткими чертами лица. У нее был тот безнадежный, страдальческий взгляд, который обычно бывает у калек, уголки ее тонкого, аккуратного рта были немножко