Читаем онлайн «Трон любви» 3 cтраница

бесполезно ходили.

Пусть бы и так, только тогда надо платить побольше, чтобы было на что себе покупать еду и одежду, а не латать старое. Вот султан Селим, тот понимал нужды янычар.

Воины надеялись, что и будущий султан тоже поймет, а для этого он должен знать эти нужды, как свои. Вот пусть и учится стрелять не у ненавистного грека, а у лучших стрелков янычарского войска… Заодно и плов с ними из одного котла поест, и суп похлебает. Что, жидковат супчик? Так густой не на что сварить… Вот пошли бы в поход, обогатились, был бы и суп гуще, и оружие лучше. А пока украшенная сабелька только шех-заде Мустафе, его янычары любят, ради него готовы последние монеты отдать, чтобы был подарок на загляденье. А шех-заде янычар любит? Понравился подарок?

Мустафе нравилось, даже жидкий суп тоже, он с восторгом раздавал обещания водить в походы, когда станет султаном, каждый год. И не в холодные северные земли Европы, куда раньше конца весны носа не сунешь из-за разлива рек и речушек, а в начале осени надо скорей возвращаться, чтобы не застрять в непролазной грязи или не подохнуть с голода в снегах. Оттоманам трудно быть победителями в Европе, они к теплу приучены, но султан совсем отвернулся от Персии, с которой испокон веку воевали, словно там богатств больше не осталось.

Но такого сильного противника, как персидский шах, в покое оставлять нельзя, он силы соберет и в спину ударит. С Персией воевать надо постоянно, чтобы не успевала голову поднять.

Шех-заде Мустафа обещал… Все чаще звучало: вот стану султаном.

Услышав о таком, первой испугалась валиде. Это сейчас внуку десять, и Сулейман не обращает внимания на его болтовню, но немного погодя и Мустафа подрастет, и кто-нибудь из янычар донесет, что тогда? Она не знала, как поступит сын – снесет ли мальчишке голову вместе с янычарами или ему все же оставит? Внука жалко, он еще совсем мальчишка, говорит с чужих слов, но и за сына тревожно, давно ли Стамбул был в руках этих смутьянов?

– Самира, позови ко мне Махидевран, только пусть одна придет, поговорить хочу.

Хезнедар-уста склонила голову, быстро скрылась за дверью. Она единственная, кому Хафса Айше могла доверять, знала, что не выдаст ни под плетью, ни если кожу полосами снимать будут.

Махидевран не шла – плыла, несла себя торжественно и красиво. Стан снова стройный, голова сидит горделиво. Вот так и надо было все время, а не с Гульфем грызться, чтобы не пришлось Хуррем султану подсовывать. Упустила свое время, а теперь пытается вернуть.

Хафса вздохнула: едва ли вернет. Она знала, что Сулейман снова подолгу ведет беседы с Хуррем, несмотря на то что она круглая, пятого ребенка носит, повитухи сказали – сын. Но сейчас валиде хотела поговорить со старшей невесткой совсем не о том.

Махидевран вошла, склонила голову, как положено, только глаза блестели, предчувствуя радость.

– Валиде…

– Проходи, Махидевран, присядь. Поговорить хочу.

Только сейчас баш-кадина заметила, что сама Хафса не улыбается.

– Как ваше здоровье, валиде? Ничего не случилось? У вас вид озабоченный.

– Есть о чем беспокоиться.

– Хуррем что-то натворила? Эта женщина никогда не угомонится, лучше бы ее шайтан забрал!

– Нет, Хуррем ни при чем. О тебе хочу говорить…

Махидевран чуть напряглась. Не такого тона она ожидала от разговора о себе, ведь, кажется, угодила Повелителю – родила дочь.

– …о тебе и о Мустафе. Как мой внук?

– Мустафа здоров, он не болеет, как эти недоноски Хуррем. Учится и много тренируется у янычар. Те его просто обожают.

– Вот об этом я и хочу говорить.

В темных глазах Махидевран мелькнула тревога, но она промолчала.

– Мне сказали, он все чаще произносит обещание «вот стану султаном…». И это перед янычарами.

Махидевран не сдержалась, всего на мгновение ее глаза триумфально сверкнули, блеск тут же погасила, глаза опустила, пролепетала:

– Он еще ребенок…

Но Хафса все заметила. Так и есть, это слова самой Махидевран. Глупая женщина забыла об осторожности!

– Он ребенок, Махидевран, но эти слова слышат взрослые. Что будет, если они дойдут до Повелителя?

Баш-кадина ахнула:

– Что? Повелитель не может сердиться на ребенка!

– Сердиться не будет, но в душе отложится. К тому же поймет, с чьих слов Мустафа такие речи ведет.

Махидевран испугалась, откровенно испугалась.

– Мустафу никто не учит, просто он слышит от янычар, что должен делать, когда станет султаном. Падишах должен уметь владеть оружием и не чувствовать слабости в походе, должен…

– Я знаю, что должен Повелитель. Постарайся, чтобы Мустафе не внушали, что он СКОРО станет Повелителем. Ты меня поняла? Всему свое время, пока пусть учится, но больше у отца, чем у янычар.

Баш-кадина не выдержала:

– У отца? Но как быть, если Повелитель все больше времени проводит не с шех-заде Мустафой, а с Мехмедом? Мустафа даже не обрезан до сих пор, а ведь ему десять!

Валиде нахмурилась, Махидевран права, Сулейману стоило бы много больше времени