РуЛиб - онлайн библиотека > Павлищева Наталья > Исторические любовные романы > Жизнь без Роксоланы. Траур Сулеймана Великолепного > страница 3
Читаем онлайн «Жизнь без Роксоланы. Траур Сулеймана Великолепного» 3 cтраница
мелко-мелко, отчего казалось: не идет, а плывет над землей. Глаза опустила долу, бровями чуть дрогнула, ручку отставила – лебедь она и есть! И золотистые волосы, скрывшие всю спину…
Если и мог выбраться из любовного омута Сулейман, то после этого совсем нырнул в него, не оказывая сопротивления.
– Приведешь ко мне, – бросил кизляр-аге почти на ходу, самому сказать Роксолане, чтобы была готова, не хватило духа, боялся еще раз глянуть в эти зеленые глаза и пасть перед ней на колени прямо там, на виду у всех.
Роксолана растерянно смотрела вслед. Даже имени не спросил! Вот тебе и стихи, вот тебе и танец.
К девушке подскочил кизляр-ага, запричитал:
– Слышала, что сказал Повелитель, слышала? Иди, подготовься. Сейчас же иди!
– К чему?
Кизляр-ага только ручками всплеснул, валиде-султан рассмеялась, поднимаясь со своего места:
– Повелитель тебя к себе позвал. Понравилась.
Хафса была довольна. Все удалось без особых трудов. В том, что эта девочка долго в объятьях Сулеймана не задержится, не сомневалась, но на время мысли султана займет, а главное, мысли Махидевран и Гульфем.
Теперь у них будет соперница. Странная соперница, перед которой покраснел сам Повелитель. Валиде-султан знала, что если промолчит кизляр-ага, то уж видевшие всю сцену наложницы непременно разнесут подробности по гарему. Запретить бы, но она даже кизляр-аге, который попытался сказать рабыням, чтоб не болтали, сделала знак:
– Пусть болтают. У Повелителя новая икбал – Хуррем.
Кизляр-ага не выдержал, снова всплеснул руками:
– Из рабынь в икбал, минуя гезде!
Это и впрямь удивительно – новенькая так понравилась Повелителю, что он выделил ее столь необычным способом.
Но кадина Махидевран не позволила новой наложнице посетить спальню Повелителя; это к лучшему, потому что на следующий день он приказал привести ее к себе как была – не наряженной и не раскрашенной. Даже теперь, через много лет, вспоминая тот вечер, Сулейман не мог сдержать улыбку…
Он стоял, отвернувшись к окну и прислушиваясь, уже по легким шагам понял, что пришла та, которую ждал, но обернулся на всякий случай с серьезным, почти строгим лицом. И увидел испуганную девочку, просто не знающую, как себя вести. – Подойди сюда. Она сделала два шага и остановилась, не решаясь ни шагнуть ближе, ни пасть на колени, потому что он смотрел в лицо. – Вчера тебя не пустили? – в голосе смех. – Нет. – А сегодня ты не причесана… – его пальцы уже касались волос, вызывая у нее дрожь, – не одета… – Я не успела, Повелитель… Кизляр-ага торопил… – Я приказал. Пойдем, – сильная рука взяла ее за руку и потянула во вторую комнату. Халат остался валяться на полу в первой. Это была спальня и, видно, личная библиотека, потому что стояла кровать под большим балдахином, диваны, а на столике лежали книги. Заметив взгляд Роксоланы, прикованный к фолиантам, Сулейман улыбнулся: – Читать умеешь? – Да. – Любишь? – Да. – Садись. Роксолана присела на краешек большого дивана. – Где научилась? – В Кафе. – В Кафе? Откуда ты родом? – Из Рогатина. Славянка. – Это я вижу. А в Кафу как попала? Она не знала, можно ли говорить, но решилась: – На наш город татары налетели, в плен захватили, увезли в Кафу. А там уже в школе учили. – Чему? – Многому: поэзии, арабскому, персидскому, турецкому, греческому, философии… – Чему?! Неужели султан не знает, что такое философия? Ой, зря сказала! – Мас Аллах! Впервые вижу женщину, которая знает, что такое философия. – У вас никогда не было наложниц из Кафы? Он смутился. Роксолана снова обругала себя за несдержанный язык. Сулейман встал, поднялась и Роксолана, когда Повелитель стоит, сидеть нельзя. Она почему-то не чувствовала себя рядом с ним рабыней, скорее женщиной при старшем мужчине. Его руки отвели волосы на спину, запутавшись в роскоши золота. – Какие у тебя волосы… Так чему еще учили в Кафе? Руки уже освобождали от одежды, хотя и неумело. Открылась грудь. Сулейман замер, любуясь совершенными округлостями с торчащими в стороны сосками. Осторожно, словно боясь спугнуть дивное видение, коснулся одного, потом второго, слегка сжал руками. Потом положил ее на ложе, пробежал руками по груди, по телу, стал стягивать шальвары, смеясь: – Впервые в жизни раздеваю женщину. Сбросил свой халат. Она старалась не смотреть на сильное тело, но невольно подглядывала сквозь неплотно сомкнутые ресницы. То, что увидела, бросило в дрожь… Роксолана тряслась, как лист на ветру. – Ты боишься? Почему, я страшный? – Нет. – Ты умеешь ласкать мужчину? – Я была плохой ученицей… – Почему? Она вдруг вспомнила, за что ругали в Кафе. – Не могла этому учиться, смотрела с закрытыми глазами. Ожидала, что начнет ругаться или вообще выгонит негодную, ничего не умеющую рабыню. А он вдруг… рассмеялся тихим, ласковым смехом. – Ничего, я научу. Всему научу, если будешь учиться. Хотелось крикнуть, что будет, но даже дыхание сбилось, потому что сильные
Но кадина Махидевран не позволила новой наложнице посетить спальню Повелителя; это к лучшему, потому что на следующий день он приказал привести ее к себе как была – не наряженной и не раскрашенной. Даже теперь, через много лет, вспоминая тот вечер, Сулейман не мог сдержать улыбку…
Он стоял, отвернувшись к окну и прислушиваясь, уже по легким шагам понял, что пришла та, которую ждал, но обернулся на всякий случай с серьезным, почти строгим лицом. И увидел испуганную девочку, просто не знающую, как себя вести. – Подойди сюда. Она сделала два шага и остановилась, не решаясь ни шагнуть ближе, ни пасть на колени, потому что он смотрел в лицо. – Вчера тебя не пустили? – в голосе смех. – Нет. – А сегодня ты не причесана… – его пальцы уже касались волос, вызывая у нее дрожь, – не одета… – Я не успела, Повелитель… Кизляр-ага торопил… – Я приказал. Пойдем, – сильная рука взяла ее за руку и потянула во вторую комнату. Халат остался валяться на полу в первой. Это была спальня и, видно, личная библиотека, потому что стояла кровать под большим балдахином, диваны, а на столике лежали книги. Заметив взгляд Роксоланы, прикованный к фолиантам, Сулейман улыбнулся: – Читать умеешь? – Да. – Любишь? – Да. – Садись. Роксолана присела на краешек большого дивана. – Где научилась? – В Кафе. – В Кафе? Откуда ты родом? – Из Рогатина. Славянка. – Это я вижу. А в Кафу как попала? Она не знала, можно ли говорить, но решилась: – На наш город татары налетели, в плен захватили, увезли в Кафу. А там уже в школе учили. – Чему? – Многому: поэзии, арабскому, персидскому, турецкому, греческому, философии… – Чему?! Неужели султан не знает, что такое философия? Ой, зря сказала! – Мас Аллах! Впервые вижу женщину, которая знает, что такое философия. – У вас никогда не было наложниц из Кафы? Он смутился. Роксолана снова обругала себя за несдержанный язык. Сулейман встал, поднялась и Роксолана, когда Повелитель стоит, сидеть нельзя. Она почему-то не чувствовала себя рядом с ним рабыней, скорее женщиной при старшем мужчине. Его руки отвели волосы на спину, запутавшись в роскоши золота. – Какие у тебя волосы… Так чему еще учили в Кафе? Руки уже освобождали от одежды, хотя и неумело. Открылась грудь. Сулейман замер, любуясь совершенными округлостями с торчащими в стороны сосками. Осторожно, словно боясь спугнуть дивное видение, коснулся одного, потом второго, слегка сжал руками. Потом положил ее на ложе, пробежал руками по груди, по телу, стал стягивать шальвары, смеясь: – Впервые в жизни раздеваю женщину. Сбросил свой халат. Она старалась не смотреть на сильное тело, но невольно подглядывала сквозь неплотно сомкнутые ресницы. То, что увидела, бросило в дрожь… Роксолана тряслась, как лист на ветру. – Ты боишься? Почему, я страшный? – Нет. – Ты умеешь ласкать мужчину? – Я была плохой ученицей… – Почему? Она вдруг вспомнила, за что ругали в Кафе. – Не могла этому учиться, смотрела с закрытыми глазами. Ожидала, что начнет ругаться или вообще выгонит негодную, ничего не умеющую рабыню. А он вдруг… рассмеялся тихим, ласковым смехом. – Ничего, я научу. Всему научу, если будешь учиться. Хотелось крикнуть, что будет, но даже дыхание сбилось, потому что сильные