РуЛиб - онлайн библиотека > Моран Кейтлин > Публицистика > Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки > страница 2
Читаем онлайн «Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки» 2 cтраница
- 1234 . . . последняя (13) »
самом деле в меня попало лишь несколько камней – не так уж и больно: это пальто прошло через войну, а то и через две. Подумаешь, камушки. Ему и гранаты были нипочем.
Я по привычке начинаю размышлять. Ведь все это время, потраченное на меня, эти мальчишки могли бы заниматься другими, более стоящими делами – нюхать клей и щупать девчонок, которые на самом деле
выглядят как девчонки.
Как будто прочитав мои мысли, через минуту хулиганы начали терять ко мне интерес. Похоже, что я уже несвежая антилопа. Я все еще бегу, но они просто стоят на месте, лениво бросая камни в мою сторону, пока я не оказываюсь вне зоны досягаемости. Но они все еще кричат.
– Ты, конь в пальто! – кричит их предводитель, словно подытоживая неудавшееся преследование. – Ты…
дерьмо!
Войдя во двор, я разрыдалась. Если честно, то у нас дома слишком многолюдно, чтобы плакать. Раньше я пыталась. Не успеешь, проливая слезы, объяснить одному человеку, в чем дело, как на середине приходит кто-то еще и хочет услышать историю сначала, а ты уже рассказала самое худшее по крайней мере шесть раз и довела себя до такой истерики, что икота не проходит до конца дня. Если вы живете в небольшом доме с пятью младшими братьями и сестрами, то на самом деле гораздо разумнее выплакаться в одиночестве. Я смотрю на собаку. «Если бы ты была хорошей и верной собакой, ты бы слизывала слезы с моего лица», – думаю я. Вместо этого Рыжик шумно вылизывает свою промежность. Рыжик – наша новая собака, и это очень глупая собака. Скажу больше – это еще и очень хитрая собака. Мой отец «выиграл» ее в одном из таинственных пари, которые периодически заключает в пивном баре, пока мы сидим в машине два часа, а он иногда приносит нам чипсы или бутылку колы. Потом он появляется в замешательстве, таща что-нибудь нелепое вроде мешка с гравием или статуи лисы без головы. Однажды нелепая добыча, с которой он вышел, оказалась годовалой немецкой овчаркой по кличке Рыжик. – Служила в полиции, – гордо объявил отец, поместив ее с нами на заднем сиденье машины, где она тут же обгадила все вокруг. Дальнейшее расследование показало, что хотя она и была полицейской собакой, но всего одну неделю, пока инструкторы не обнаружили, что она страдает неврозом и боится: 1) громких звуков; 2) темноты; 3) всех людей; 4) всех других собак; 5) ко всему прочему страдает энурезом.
Тем не менее это моя собака и в некотором смысле мой единственный друг. – Все путем, старушка! – сказала я, утирая нос рукавом и решив снова стать веселой. – Мы запомним сегодняшний день! Утерев слезы, я вхожу в дом через заднюю дверь. Мама возится на кухне, заканчивая приготовления к «празднику». – Ступай в гостиную! – говорит она. – Жди там! И не смотри на торт! Это сюрприз! Гостиная битком набита моими братьями и сестрами. Они везде! В 1988 году нас было шестеро, к концу десятилетия уже стало восемь. Моя мать, словно конвейер, производит маленького, крикливого ребенка каждые два года, регулярно, как часы. Кэз – на два года младше меня, рыжая нигилистка – лежит на диване. Она не сдвигается ни на дюйм, когда я вхожу. Мне некуда сесть. – Гм! – говорю я, показывая значок на лацкане пиджака. На нем написано: «Это мой день рождения!!!» Я и думать забыла о слезах. Жизнь продолжается. – Это все равно закончится через шесть часов, – безразлично говорит она, не двигаясь с места. – Почему бы нам не покончить с этим фарсом прямо сейчас? – Только шесть часов веселья и осталось! – говорю я. – Шесть часов веселья в день рождения. Кто знает, что может случиться! На самом деле я безгранично позитивна. Я обладаю энтузиазмом умственно отсталой. Мое любимое место в мире – южный пляж Аберистуита, на который выходит канализационная труба. Я искренне верю, что наша новая, глупая собака – это реинкарнация нашей старой собаки, даже несмотря на то, что наша новая собака родилась за два года до того, как старая собака умерла. – Разве вы не видите, она смотрит на нас глазами Спарки! – утверждаю я, глядя на новую глупую собаку. – Спарки по-прежнему с нами! Кэз презрительно протягивает мне поздравительную открытку. Это моя фотография с подрисованным носом – он составляет примерно три четверти лица. «Помни: ты обещала съехать, когда тебе исполнится восемнадцать, так что у меня будет своя комната, – сказано там. – Осталось всего пять лет! Если ты не умрешь раньше! С любовью, Кэз». Уине девять лет, и ее открытка, как ни странно, тоже напоминает мне о моем неизбежном отъезде и ее заселении в мою комнату. Пространство действительно в большой цене в нашем доме, о чем свидетельствует тот факт, что мне до сих пор негде сесть. Я уже почти готова сесть на моего брата Эдди, когда заходит мама, держа в руках тарелку с горящими свечами. – С днем рождения тебя! – поют все. Мама наклоняется ко мне, сидящей на полу, и
Войдя во двор, я разрыдалась. Если честно, то у нас дома слишком многолюдно, чтобы плакать. Раньше я пыталась. Не успеешь, проливая слезы, объяснить одному человеку, в чем дело, как на середине приходит кто-то еще и хочет услышать историю сначала, а ты уже рассказала самое худшее по крайней мере шесть раз и довела себя до такой истерики, что икота не проходит до конца дня. Если вы живете в небольшом доме с пятью младшими братьями и сестрами, то на самом деле гораздо разумнее выплакаться в одиночестве. Я смотрю на собаку. «Если бы ты была хорошей и верной собакой, ты бы слизывала слезы с моего лица», – думаю я. Вместо этого Рыжик шумно вылизывает свою промежность. Рыжик – наша новая собака, и это очень глупая собака. Скажу больше – это еще и очень хитрая собака. Мой отец «выиграл» ее в одном из таинственных пари, которые периодически заключает в пивном баре, пока мы сидим в машине два часа, а он иногда приносит нам чипсы или бутылку колы. Потом он появляется в замешательстве, таща что-нибудь нелепое вроде мешка с гравием или статуи лисы без головы. Однажды нелепая добыча, с которой он вышел, оказалась годовалой немецкой овчаркой по кличке Рыжик. – Служила в полиции, – гордо объявил отец, поместив ее с нами на заднем сиденье машины, где она тут же обгадила все вокруг. Дальнейшее расследование показало, что хотя она и была полицейской собакой, но всего одну неделю, пока инструкторы не обнаружили, что она страдает неврозом и боится: 1) громких звуков; 2) темноты; 3) всех людей; 4) всех других собак; 5) ко всему прочему страдает энурезом.
Тем не менее это моя собака и в некотором смысле мой единственный друг. – Все путем, старушка! – сказала я, утирая нос рукавом и решив снова стать веселой. – Мы запомним сегодняшний день! Утерев слезы, я вхожу в дом через заднюю дверь. Мама возится на кухне, заканчивая приготовления к «празднику». – Ступай в гостиную! – говорит она. – Жди там! И не смотри на торт! Это сюрприз! Гостиная битком набита моими братьями и сестрами. Они везде! В 1988 году нас было шестеро, к концу десятилетия уже стало восемь. Моя мать, словно конвейер, производит маленького, крикливого ребенка каждые два года, регулярно, как часы. Кэз – на два года младше меня, рыжая нигилистка – лежит на диване. Она не сдвигается ни на дюйм, когда я вхожу. Мне некуда сесть. – Гм! – говорю я, показывая значок на лацкане пиджака. На нем написано: «Это мой день рождения!!!» Я и думать забыла о слезах. Жизнь продолжается. – Это все равно закончится через шесть часов, – безразлично говорит она, не двигаясь с места. – Почему бы нам не покончить с этим фарсом прямо сейчас? – Только шесть часов веселья и осталось! – говорю я. – Шесть часов веселья в день рождения. Кто знает, что может случиться! На самом деле я безгранично позитивна. Я обладаю энтузиазмом умственно отсталой. Мое любимое место в мире – южный пляж Аберистуита, на который выходит канализационная труба. Я искренне верю, что наша новая, глупая собака – это реинкарнация нашей старой собаки, даже несмотря на то, что наша новая собака родилась за два года до того, как старая собака умерла. – Разве вы не видите, она смотрит на нас глазами Спарки! – утверждаю я, глядя на новую глупую собаку. – Спарки по-прежнему с нами! Кэз презрительно протягивает мне поздравительную открытку. Это моя фотография с подрисованным носом – он составляет примерно три четверти лица. «Помни: ты обещала съехать, когда тебе исполнится восемнадцать, так что у меня будет своя комната, – сказано там. – Осталось всего пять лет! Если ты не умрешь раньше! С любовью, Кэз». Уине девять лет, и ее открытка, как ни странно, тоже напоминает мне о моем неизбежном отъезде и ее заселении в мою комнату. Пространство действительно в большой цене в нашем доме, о чем свидетельствует тот факт, что мне до сих пор негде сесть. Я уже почти готова сесть на моего брата Эдди, когда заходит мама, держа в руках тарелку с горящими свечами. – С днем рождения тебя! – поют все. Мама наклоняется ко мне, сидящей на полу, и
- 1234 . . . последняя (13) »