Читаем онлайн «Идеалист» 13 cтраница
Он принялся за перевод статьи Слитоу для сборника «Западная философия естествознания», которую взял почти исключительно ради заработка и именно поэтому откладывал со дня на день. Бегло прочитав статью, Илья был потрясен, как женщина, сшившая себе новое платье и вдруг встретившая точно такое же. Он прочитал внимательней, немного успокоился и позвонил своему шефу, пообещав выступить недельки через три с изложением и критикой очень интересной статьи. Вечером его уже полностью захватила работа.
Англичанин воспользовался новыми достижениями физики, чтобы еще раз поднять на щит кантовские понятия пространства, времени и «вещи в себе». Поскольку главным инструментом исследования структуры элементарных частиц является бомбардировка их другими, очень быстрыми частицами, причем, они перестают существовать, а во все стороны разлетаются «осколки» с совершенно иными свойствами, а зачастую даже большие по массе, теперь никто, говорит англичанин, не осмелится заявлять, что съев пирожное, он «вещь в себе» превратил в «вещь в нем». Следовательно, познавая, мы не только изменяем состояние вещи, мы уничтожаем ее; о каком же познании «вещи в себе», то есть вещи, не подвергшейся воздействию, может идти речь, — восклицает Слитоу, — мы познаем не более, чем закономерности взаимопревращений частиц.
Далее, опираясь на формальный аппарат теоретической физики, англичанин доказывал, что пространство и время являются лишь формами описания состояния вещи, или — «созерцания», как сказал бы Кант, но только — не существования.
Казалось, Слитоу подслушал мысли Ильи — было больно и лестно, неприятно и радостно. Вскоре, однако, сомнения, которые и прежде не оставляли его, вместо того, чтобы окончательно исчезнуть, начали крепнуть — теперь он играл не сам с собой, а с опытным и находчивым противником. Исходя из верных предпосылок, профессор из Кембриджа допускал несколько ошибок, подрывавших всю концепцию. Незачем, например, было доказывать непознаваемость «вещи в себе», поскольку невзаимодействующая частица является такой же абстракцией, как, скажем… Бог, — в этом месте мысль Ильи сделала самовольную отлучку в гостиную восьмого этажа, затем — на склоны ленинских гор, однако вернулась довольно быстро с чуть виноватым и несколько преувеличенно-озабоченным видом. Подобные отлучки она совершала еще не раз и всегда — под вполне благовидным предлогом; возвращалась немного грустной, но ничего не требовала, ни на чем не настаивала. Ему удалось убедить себя, что приглашение посетить их было сугубо формальной вежливостью, и вообще, если Провидению угодно, пусть оно само устраивает их встречу — несколько неожиданно заключил он.
Как видим, материалисты тоже не могут обойтись без услуг «несуществующего» Провидения, только (со свойственной им манерой все опошлять) низводят его на уровень сводни. Провидение, однако, не обиделось и по всем правилам подстроило встречу: недели через две после знакомства он столкнулся с Анжеликой в фойе зоны А. Как и положено, оба растерялись, но гибкий женский ум первый справился с замешательством и захватил инициативу:
— А, Илья, здравствуйте! Что же вы… как это… глаз не кажете?
— Вы говорили о множестве интересных знакомств, поэтому я решил, что у вас и без меня голова крутом идет, — смутился Илья.
— Да, так есть немного, но все-таки приходите, — утолок ее рта полз в лукавом изгибе. — Вы знаете, нам, женщинам, всегда не хватает внимания, сколько ни дай…
Издевается… над собой, над женщинами или над ним?
— Так думают все мужчины, не правда?
Илья всматривался в нее, ему совсем не хотелось следить за изгибами ее иронии. На этот раз она была совсем другой. Серое, тонкой шерсти платье мягко облегало фигуру, волосы, уложенные на затылке, открывали крутой, выпуклый лоб и высокую линию шеи. Белый воротничок и манжеты придавали ей нечто ученическое, и впечатление это усиливалась острыми углами рук, прижимавшими к груди несколько книг и тетрадей. Гармонию плавных линий ничуть не нарушали прямые росчерки рук, они смешивались по каким-то высшим законам и порождали трогательную хрупкость.
— А что свобода, вы все еще хмельны ею? — пробился Илья сквозь легкое головокружение.
— Ох, не знаю, я, кажется, сойду с ума от этой свободы, — грустно улыбнулась она, — все думают, что можно приходить, болтать и уходить, когда захотят. Всегда кто-то есть, всегда разговоры, всегда салон.
— Да, и меня это убивает, — искренне посочувствовал Илья. — Как же вы спасаетесь? Сидите в читалке?
— Да, стараюсь, але тоже не могу привыкнуть — душно и хочется спать. И тоже нельзя пить кофе, к сожалению…
Это не было никаким намеком, хотя она и знала, что живет
Конец ознакомительного отрывка