РуЛиб - онлайн библиотека > Коллектив авторов > Историческое фэнтези > Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III > страница 86
Читаем онлайн «Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III» 86 cтраница
которых я видел, ты – самый прекрасный, – обернувшись назад, бросил, стремительно удаляясь, Ветер.
– Фу, не люблю, нет, терпеть не могу ветер, – сказала проползающая медленно улитка, шевеля рожками.
– Но почему?
– Он противный, холодный, резкий, бестактный. Именно из-за таких, как он, постоянно приходится приноравливаться к жизни, беспокоиться о том, чтобы тебя не продуло. – И она спряталась в свой домик, с которым никогда не расставалась, вечно таская его на спине.
– А мне показалось, что его прикосновение освежает и немного кружит голову, – пойманная в орбиту обаяния ветра, мечтательно сказала Флай. Сердце мотылька, проснувшееся для любви, встрепенулось.
– Куда же ты? Останься! – кричала ему вслед Флай, когда он снова неожиданно появился. – Тороплюсь, у меня полно дел: разгонять тучи, наполнять паруса, крутить ветряные мельницы, – бросил в ответ Ветер. – Возьми меня с собой! – Трепеща на ветру, бедняжка растерянно звала его. Перелетая с травинки на цветок репейника, с него на куст калины, она изо всех сил пыталась угнаться за ним. Но Ветра уже и след простыл. Он пустился в путь. Полетел туда, где его еще не успели забыть с прошлого раза. Залетел в деревню, согнал с проводов сидящих, словно ноты, голубей, перемахнув через забор, разогнал кур, пасущихся на огороде, взъерошил солому в стогу, сорвал крышу с амбара, хлопнул раскрытой форточкой так, что разлетелись стёкла, и, довольный собой, полетел дальше. На автобусной остановке задержался немного, закружил вокруг толпы женщин, ожидающих автобуса. У одной вывернул зонтик. – Ах ты, негодник! – Другой задрал юбку. – Фу, нахал! – Сорвал головной убор с дамочки, растрепал прическу, а шляпку покатил по дороге. Сгрёб заодно «бычки» вокруг урны, смешал с дорожной пылью, извалял в ней шляпку, и, злорадствуя, швырнул её хозяйке. Покрутился минутку штопором и, как шальной, понесся дворами, садами, полями. К вечеру, набедокурив вволю, утихомирился, приютился в овраге. А Флай тем временем страдала, чувствуя себя одинокой и покинутой. Видя, как она сохнет по возлюбленному, все, кому не лень: козявки, букашки-таракашки и всякая мелочь пузатая перешёптывались, осуждая Флай. Правду говорят, любовь слепа. Он ветреный, как можно любить такого? – Нет, вы когда-нибудь видели такое? – сказала язвительно Оса. – Я прямо умираю. Ветер вскружил ей голову, и она без памяти влюбилась в него! С ума сошла. Все знали, что Оса на самом деле умирает от зависти к красоте Флай. Наделённой от природы эффектной внешностью, прекрасной фигурой с осиной талией, Осе с её завидущим глазами этого было мало. Не хватало такого нежно-голубого, воздушного, отделанного жемчужной россыпью наряда, как у Флай. Маленькие букашки, красные в чёрную крапинку Божьи коровки, жалея красавицу Флай, окружив ее с двух сторон, наперебой старались предупредить её: – Тебе нужен другой. Нормальный. – Он мой избранник! – в голосе Флай слышалась нескрываемая нежность. – Как ты себе представляешь такую жизнь? – с печатью ума на лице спросила гусеница. – Мне много не надо. Я мечтаю вот так провести всю свою жизнь. На этом прекрасном цветке. Я буду нянчить своих куколок, а он будет раскачивать колыбельки. Как романтично! Прямо так и вижу. И так всю жизнь. – Опустив хоботок в сердцевинку соцветия клевера, она отпила капельку нектара. Послышалось тихое шуршанье крыльев и голос стрекозы: – Пустые мечты. Я его знаю, он заигрывал и со мной. Ничего путного из этого не выйдет. – Стрекоза блеснула прозрачным слюдяным крылышком и ускользнула. – Эта ветреность пройдет с возрастом. Просто он еще молодой, подрастёт, остепенится, – посчитала своим долгом сказать Тень Тучи, медленно проползая по земле. – Ветер – всегда ветер. Это суть, а не возрастное явление, – пояснила лягушка, которая была тут самая умная. – И никто не сможет укротить его необузданную натуру. – В нашем мире нельзя быть такой наивной. Нужно смотреть на вещи реально, – заметил Муравей, проходя мимо с поклажей на плече. Он, как всегда, торопился, но, по себе зная, как важно вовремя получить умный совет, остановился, чтобы заодно перевести дух, передохнуть минутку, и продолжил: – Давай я познакомлю тебя со своим начальником, Жуком-Оленем. Он хотя бы нашего рода-племени[2]. Ну и что, что он в возрасте и рогат, зато богатый, заправляет всем тут, а главное, говорят, они прекрасные семьянины. – Теперь, узнав, что такое настоящая любовь, я ни за что не смогу полюбить обычного, насекомое. Рождённый ползать, как Ветер, летать не может. – Бесполезно её отговаривать. С точки зрения метафизики любовь к прекрасному и благородному – это кармическое[3], – выпучив глаза и набожно сложив перед собой ручки, пояснил Богомол. Только пчёлы не принимали участие в спорах и обсуждениях. Они были погружены в заботы об урожае. Лето – недолго. А им нужно собрать столько
– Куда же ты? Останься! – кричала ему вслед Флай, когда он снова неожиданно появился. – Тороплюсь, у меня полно дел: разгонять тучи, наполнять паруса, крутить ветряные мельницы, – бросил в ответ Ветер. – Возьми меня с собой! – Трепеща на ветру, бедняжка растерянно звала его. Перелетая с травинки на цветок репейника, с него на куст калины, она изо всех сил пыталась угнаться за ним. Но Ветра уже и след простыл. Он пустился в путь. Полетел туда, где его еще не успели забыть с прошлого раза. Залетел в деревню, согнал с проводов сидящих, словно ноты, голубей, перемахнув через забор, разогнал кур, пасущихся на огороде, взъерошил солому в стогу, сорвал крышу с амбара, хлопнул раскрытой форточкой так, что разлетелись стёкла, и, довольный собой, полетел дальше. На автобусной остановке задержался немного, закружил вокруг толпы женщин, ожидающих автобуса. У одной вывернул зонтик. – Ах ты, негодник! – Другой задрал юбку. – Фу, нахал! – Сорвал головной убор с дамочки, растрепал прическу, а шляпку покатил по дороге. Сгрёб заодно «бычки» вокруг урны, смешал с дорожной пылью, извалял в ней шляпку, и, злорадствуя, швырнул её хозяйке. Покрутился минутку штопором и, как шальной, понесся дворами, садами, полями. К вечеру, набедокурив вволю, утихомирился, приютился в овраге. А Флай тем временем страдала, чувствуя себя одинокой и покинутой. Видя, как она сохнет по возлюбленному, все, кому не лень: козявки, букашки-таракашки и всякая мелочь пузатая перешёптывались, осуждая Флай. Правду говорят, любовь слепа. Он ветреный, как можно любить такого? – Нет, вы когда-нибудь видели такое? – сказала язвительно Оса. – Я прямо умираю. Ветер вскружил ей голову, и она без памяти влюбилась в него! С ума сошла. Все знали, что Оса на самом деле умирает от зависти к красоте Флай. Наделённой от природы эффектной внешностью, прекрасной фигурой с осиной талией, Осе с её завидущим глазами этого было мало. Не хватало такого нежно-голубого, воздушного, отделанного жемчужной россыпью наряда, как у Флай. Маленькие букашки, красные в чёрную крапинку Божьи коровки, жалея красавицу Флай, окружив ее с двух сторон, наперебой старались предупредить её: – Тебе нужен другой. Нормальный. – Он мой избранник! – в голосе Флай слышалась нескрываемая нежность. – Как ты себе представляешь такую жизнь? – с печатью ума на лице спросила гусеница. – Мне много не надо. Я мечтаю вот так провести всю свою жизнь. На этом прекрасном цветке. Я буду нянчить своих куколок, а он будет раскачивать колыбельки. Как романтично! Прямо так и вижу. И так всю жизнь. – Опустив хоботок в сердцевинку соцветия клевера, она отпила капельку нектара. Послышалось тихое шуршанье крыльев и голос стрекозы: – Пустые мечты. Я его знаю, он заигрывал и со мной. Ничего путного из этого не выйдет. – Стрекоза блеснула прозрачным слюдяным крылышком и ускользнула. – Эта ветреность пройдет с возрастом. Просто он еще молодой, подрастёт, остепенится, – посчитала своим долгом сказать Тень Тучи, медленно проползая по земле. – Ветер – всегда ветер. Это суть, а не возрастное явление, – пояснила лягушка, которая была тут самая умная. – И никто не сможет укротить его необузданную натуру. – В нашем мире нельзя быть такой наивной. Нужно смотреть на вещи реально, – заметил Муравей, проходя мимо с поклажей на плече. Он, как всегда, торопился, но, по себе зная, как важно вовремя получить умный совет, остановился, чтобы заодно перевести дух, передохнуть минутку, и продолжил: – Давай я познакомлю тебя со своим начальником, Жуком-Оленем. Он хотя бы нашего рода-племени[2]. Ну и что, что он в возрасте и рогат, зато богатый, заправляет всем тут, а главное, говорят, они прекрасные семьянины. – Теперь, узнав, что такое настоящая любовь, я ни за что не смогу полюбить обычного, насекомое. Рождённый ползать, как Ветер, летать не может. – Бесполезно её отговаривать. С точки зрения метафизики любовь к прекрасному и благородному – это кармическое[3], – выпучив глаза и набожно сложив перед собой ручки, пояснил Богомол. Только пчёлы не принимали участие в спорах и обсуждениях. Они были погружены в заботы об урожае. Лето – недолго. А им нужно собрать столько