РуЛиб - онлайн библиотека > Болье Батист > Современная проза > Тысяча и одна ночь отделения скорой помощи > страница 6
Читаем онлайн «Тысяча и одна ночь отделения скорой помощи» 6 cтраница
Остальное возьмешь с собой, будет чем перекусить на полдник”.)
– Знаете, мою бабушку тоже зовут Берта, как и вас. – Правда? Неправда. Но какая разница… Я перевернул ее на бок. Натянул перчатку и подцепил указательным пальцем комочек вазелина (примечание: мой указательный палец был дрянным человеком в прошлой жизни, за что ему в этой и достается). – Самюэль! Красивое имя! Бабушка, наверное, вами гордится. Мы мирно беседовали о том о сем, разумеется, о погоде тоже, и еще о том, как она готовит жареную картошку для своих внуков.
Правда сегодняшнего дня состояла в том, что: • Берта перестала смущаться; • Мне удалось ее осмотреть, и у нее не останется от этого слишком уж неприятных воспоминаний, разве что вспомнит, что встретила юношу, чем-то похожего на внука.
Мой указательный палец быстро обнаружил, отчего у девяностодвухлетней Берты так плохо с головой. Рентген брюшной полости все подтвердил. Крайне важная информация. Внимательно послушайте, запишите и заучите наизусть: не опорожнять кишечник одиннадцать дней подряд вредно для здоровья. Это как канализация с забившимся стоком: нет опорожнения = застой в кишечнике, вредные вещества через тонкую слизистую всасываются в организм. И в прямом смысле ударяют вам в голову. У Берты болел живот и наблюдались нарушения сознания, потому что у нее был запор; этот самый запор производил эффект многодневной попойки. Зима близилась к концу. А у нас в отделении скорой помощи было 69 градусов – наверное, жарче, чем во всей больнице. Оговоримся: термометр разбился, когда по нему пнул ногой мальчишка, не желавший, чтобы его осматривали. Сейчас ему уже семнадцать, а у нас в отделении на шкале по-прежнему 69 градусов Цельсия. Всю вторую половину дня мы с Фроттис работали по схеме: клизма – массаж живота – удаление фекалий вручную. Берта лежала на боку в состоянии тяжелого опьянения. Ну что ж, займемся вами, Берта. Клизма – массаж живота – удаление фекалий вручную. Один заход – Фроттис, один – я. Мы извлекли из Берты два с половиной килограмма кала. Столько весит недоношенный ребенок. По мере того как пара студентов-медиков прочищала кишки старой дамы, ее разум постепенно светлел. До встречи с Бертой я уже начал было думать, что Человек вовсе не велик, не добр, не прекрасен и не справедлив. Что Человек называет себя скульптором, если изваял “Давида”, и поэтом, если сочинил El Desdichado[8]. Человек что-то из себя строит, взбирается на пьедестал, но он всего лишь труба, которая наполняется сверху и опорожняется снизу. Клизма – массаж живота – удаление фекалий вручную. Один заход – Фроттис, один – я. Берте девяносто два, нам с моей коллегой по двадцать семь. Мы осторожно и тщательно обрабатывали нашу старушку. И извлекали из ее чрева не фекалии, а заповеди смирения, напоминающие нам, что мы всего лишь канализационные трубы. А между тем… Меня вдруг осенило: самое ПРЕКРАСНОЕ из всего, чему нас учили, – то, что сегодня делаем мы, я и моя напарница. Вы подумаете: что он несет? Что тут прекрасного – ковыряться в прямой кишке и испражнениях древней старухи? Вам вряд ли случалось видеть, чтобы две юные трубы заботились о старой, как в тот день мы ухаживали за Бертой. В том, как три резиновые трубы оказывали друг другу помощь в душном отделении скорой помощи крохотной больницы, затерянной на маленькой планете, которая болтается где-то в бескрайней пустоте, было и величие, и красота, и добро.
Почти 17 часов, разные мысли Что значит быть интерном в больнице? Это значит нарушать табу, накопившиеся за многие годы. Испражнения, моча, половые органы: базовые запреты исчезали один за другим. Никто вас к этому не готовил, никто не предупреждал, что при общении с братьями нашими на этом свете придется ощупывать их тело, видеть их голыми, без прикрас, в старости и в болезни. Интерн молод. Это существо мужского либо женского пола. Он/она приходит в больницу. Там он/она все это видит. Мужчина видит половые органы женщин. Женщина видит половые органы мужчин. И знаете что еще? Они засовывают туда трубки и пальцы.
Проводя процедуры с Бертой, я вспоминал вчерашний спор с шефом Покахонтас. В студенческие времена ей пришлось пальпировать прямую кишку пациентки восьмидесяти четырех лет. Назовем ее Глорией. Другую часть названия, Нова, уже присвоила другая бабушка – та, что готовит йогурты[9]. Итак, Глория… С длинными седыми волосами, аккуратная, вызывающая почтение. И смущенная до крайности. Ей было так стыдно, что во время обследования она рыдала от унижения, потому что какая-то незнакомая женщина, ровесница ее внучки, ковырялась пальцем у нее в заду. Эта история меня развеселила. Старушка, которая плачет от стыда… Теперь благодаря Берте я сумею успокоить моих пациентов, даже когда
– Знаете, мою бабушку тоже зовут Берта, как и вас. – Правда? Неправда. Но какая разница… Я перевернул ее на бок. Натянул перчатку и подцепил указательным пальцем комочек вазелина (примечание: мой указательный палец был дрянным человеком в прошлой жизни, за что ему в этой и достается). – Самюэль! Красивое имя! Бабушка, наверное, вами гордится. Мы мирно беседовали о том о сем, разумеется, о погоде тоже, и еще о том, как она готовит жареную картошку для своих внуков.
Правда сегодняшнего дня состояла в том, что: • Берта перестала смущаться; • Мне удалось ее осмотреть, и у нее не останется от этого слишком уж неприятных воспоминаний, разве что вспомнит, что встретила юношу, чем-то похожего на внука.
Мой указательный палец быстро обнаружил, отчего у девяностодвухлетней Берты так плохо с головой. Рентген брюшной полости все подтвердил. Крайне важная информация. Внимательно послушайте, запишите и заучите наизусть: не опорожнять кишечник одиннадцать дней подряд вредно для здоровья. Это как канализация с забившимся стоком: нет опорожнения = застой в кишечнике, вредные вещества через тонкую слизистую всасываются в организм. И в прямом смысле ударяют вам в голову. У Берты болел живот и наблюдались нарушения сознания, потому что у нее был запор; этот самый запор производил эффект многодневной попойки. Зима близилась к концу. А у нас в отделении скорой помощи было 69 градусов – наверное, жарче, чем во всей больнице. Оговоримся: термометр разбился, когда по нему пнул ногой мальчишка, не желавший, чтобы его осматривали. Сейчас ему уже семнадцать, а у нас в отделении на шкале по-прежнему 69 градусов Цельсия. Всю вторую половину дня мы с Фроттис работали по схеме: клизма – массаж живота – удаление фекалий вручную. Берта лежала на боку в состоянии тяжелого опьянения. Ну что ж, займемся вами, Берта. Клизма – массаж живота – удаление фекалий вручную. Один заход – Фроттис, один – я. Мы извлекли из Берты два с половиной килограмма кала. Столько весит недоношенный ребенок. По мере того как пара студентов-медиков прочищала кишки старой дамы, ее разум постепенно светлел. До встречи с Бертой я уже начал было думать, что Человек вовсе не велик, не добр, не прекрасен и не справедлив. Что Человек называет себя скульптором, если изваял “Давида”, и поэтом, если сочинил El Desdichado[8]. Человек что-то из себя строит, взбирается на пьедестал, но он всего лишь труба, которая наполняется сверху и опорожняется снизу. Клизма – массаж живота – удаление фекалий вручную. Один заход – Фроттис, один – я. Берте девяносто два, нам с моей коллегой по двадцать семь. Мы осторожно и тщательно обрабатывали нашу старушку. И извлекали из ее чрева не фекалии, а заповеди смирения, напоминающие нам, что мы всего лишь канализационные трубы. А между тем… Меня вдруг осенило: самое ПРЕКРАСНОЕ из всего, чему нас учили, – то, что сегодня делаем мы, я и моя напарница. Вы подумаете: что он несет? Что тут прекрасного – ковыряться в прямой кишке и испражнениях древней старухи? Вам вряд ли случалось видеть, чтобы две юные трубы заботились о старой, как в тот день мы ухаживали за Бертой. В том, как три резиновые трубы оказывали друг другу помощь в душном отделении скорой помощи крохотной больницы, затерянной на маленькой планете, которая болтается где-то в бескрайней пустоте, было и величие, и красота, и добро.
Почти 17 часов, разные мысли Что значит быть интерном в больнице? Это значит нарушать табу, накопившиеся за многие годы. Испражнения, моча, половые органы: базовые запреты исчезали один за другим. Никто вас к этому не готовил, никто не предупреждал, что при общении с братьями нашими на этом свете придется ощупывать их тело, видеть их голыми, без прикрас, в старости и в болезни. Интерн молод. Это существо мужского либо женского пола. Он/она приходит в больницу. Там он/она все это видит. Мужчина видит половые органы женщин. Женщина видит половые органы мужчин. И знаете что еще? Они засовывают туда трубки и пальцы.
Проводя процедуры с Бертой, я вспоминал вчерашний спор с шефом Покахонтас. В студенческие времена ей пришлось пальпировать прямую кишку пациентки восьмидесяти четырех лет. Назовем ее Глорией. Другую часть названия, Нова, уже присвоила другая бабушка – та, что готовит йогурты[9]. Итак, Глория… С длинными седыми волосами, аккуратная, вызывающая почтение. И смущенная до крайности. Ей было так стыдно, что во время обследования она рыдала от унижения, потому что какая-то незнакомая женщина, ровесница ее внучки, ковырялась пальцем у нее в заду. Эта история меня развеселила. Старушка, которая плачет от стыда… Теперь благодаря Берте я сумею успокоить моих пациентов, даже когда
Конец ознакомительного отрывка