Читаем онлайн «Последний день может стать первым (СИ)» 2 cтраница

лишний раз на глаза попадаться. Он только рот кривит – знает, что сейчас нужен

позарез… Но ядовитые зубы еще прячет…

На востоке Шаттенберга спад активности – послали туда “разведчиков”. Ночь гнетет –

проползает в бункер с поверхности земли через шлюзовые врата, через глухие экраны… Дымный

сумрак занял углы, стянулся прочнее. Остались считанные часы… Разведвылазка – и снова на

смерть…

Пришла новая корректировка… Сопоставил цифры с меркнущими в дыму схемами…

Прочертил над картами графики воздушных патрулей – сердце подстроилось под эту

“кардиограмму”… Снял перчатку, чтобы разодрать опухшие веки, – карты с разметкой плывут в

глазах… Доработкам конца нет – вношу поправки по последним данным. Патрули перестроили –

не нравится мне это – часто что-то… Они ищут… ждут. Ничего, пока еще наши “разведчики” не

обнаружены… Их иначе, как по ментальному фону, и не засечешь. Правда, есть тут спорные

случаи на грани пересечений, но вхождений в зону фона не было… Почти ослеп от свечения

мониторов – закрыл глаза, и сразу холодом обдало… Кофе остыл, не парит больше, а фильтры

нагнали сквозняки стылой ночи. Набрал в рот тяжелой черноты с густым осадком – горло дерет,

будто снова мороз Хантэрхайма вдохнул без маски…

Капитан – машина, но при этом он, как и прежде, человек S7 – для проработки операции ему

нужно столько же времени, сколько и раньше. Норвальд уже забыл, что это – усталость, сон,

горячий кофе, сигаретный дым… Даже про дыхание он уже редко вспоминает – хотя, наверное, не

чаще, чем при жизни: мы о таких вещах обычно не думаем. Но расчеты все еще требуют от него

усилий. Он знает, что уже – другой, что прежний только его долг. Но ему сложно понять это.

Поэтому стараюсь держать проработку под контролем, как и раньше. Что ж теперь… Столько лет с

ним живым воевал… и с мертвым еще повоюем.

Зашел “защитник” – объект развернул мониторы перед застывшей в тусклом свечении

машиной. Капитан передал расчеты технической единице первого порядка с облегчением. И мне

спокойней стало – “защитник” схемы пропишет точно и четко. “Спутник” что-то не спешит

развести непроглядный осадок на дне моей кружки. А черт с ним… Не до него… Стикк, похоже,

решил до конца линию гнуть – теперь слежу за каждым его шагом. От Шаттенберга до Ясного

рукой подать. А Ясный и сейчас – “убежище”. Я не должен упустить ни один код, который вобьет

Стикк… не должен упустить ни одного его действия, ни одного движения. Но я привык держать

руку на пульсе подчиненных, не выпускать их из поля зрения. Ему операцию под угрозу срыва не

3

поставить, и испортить ничего он не способен, но неувязки с ним определенно будут. И мне

предстоит продумать ситуацию с учетом его точки зрения, чтобы этих неувязок избежать. Он

постоянно ищет недочеты офицеров, чтобы применить их в личных целях, не смотря на способы.

Стикк дает обреченным шанс на “загробную жизнь” – и убежден, что имеет на то право. Чтобы

открыть бойцу “путь дезертира”, ему достаточно уверенности в том, что смерть этого бойца

обязательно последует бою и не будет значимой для системы. Да, наша вера в победу сломала не

один костыль, но сегодня мы будем гибнуть за систему, за весь мир. Сегодня никто – не до, не

после штурма – не уйдет.

Герфрид решительно переступил порог центра управления – подсвеченный картами едкий

туман остановил его у двери. Просто, надломанные дымные дорожки спутали с нашим

пространством графики, прочерченные – другим. На круговом мониторе Герф стоим прямо передо

мной, но я повернулся к нему лицом…

– Стой, боец!

Герф только руку на плечо положил, как положено. Он уже закован в “доспех” – всегда готов…

всегда, как на параде…

– Ты с Хорном на второй квадрат полетишь – переход проверите и растяжки поставите. Схемы

дам позже. Врата второго тоннеля скорей всего намертво заблокированы. Не откроете – не

задерживайтесь. Двери срезать не будем – они могут заметить. Растяжкой тоннель блокируйте – и

все. Отзову – плюйте на все… на пределе скорости на базу возвращайтесь без остановок.

– Так точно. Лейтенант, они ищут?..

Надо же, понял, что я ему