Читаем онлайн «Командарм Якир. Воспоминания друзей и соратников.» 2 cтраница

отличаются от храбрости других героев. Возьмем, к примеру, Котовского. Даже во внешнем облике Григория Ивановича все как-то сразу подчеркивало: это — герой! А у Якира и во внешности, и во взаимоотношениях с товарищами, и в поступках сквозит необычайная скромность. Самые геройские дела он делает уж очень просто, незаметно, обыденно, как само собой разумеющееся. И не выносит, если кто-нибудь упоминает о его заслугах.

Чистяков, помню, особенно восхищался поразительным природным военным дарованием Якира, его редким личным обаянием и исключительной силой воли. Ведь Иона Эммануилович, не зная даже азов военной службы, сумел за очень короткий срок стать полководцем. Подчеркивая высокую военную одаренность Якира, рассказчик говорил:

— Заметьте, друзья, почти все наши крупные военачальники имели к началу гражданской войны какую-нибудь военную подготовку: Чапаев к тому времени долго командовал взводом на германском фронте, Лазо окончил школу прапорщиков, Тухачевский, Уборевич, Егоров имели довольно приличное военное образование и уже послужили на офицерских должностях. А Якир? Никакой военной подготовки, никакого боевого опыта! А воевал так, что можно только удивляться.

— Обратите внимание еще на одно обстоятельство,— продолжал Чистяков, довольный тем, что нашел в нас внимательных слушателей. — Частенько случалось, что войска попадали в критическое положение и отступали; среди бойцов вспыхивало недовольство и даже недоверие к командирам. Возьмите хотя бы поход знаменитой Таманской армии. А у Якира получалось наоборот. Во время похода Южной группы, когда войска то и дело оказывались в отчаянном положении, авторитет Якира, доверие к нему непрерывно возрастали. Было окружение, на каждом шагу грозила гибель, каждый километр пути приходилось отвоевывать с боем, люди все дальше уходили от родных мест. А Якиру верили, шли за ним и не сомневались, что придут к победе.

 Свой рассказ Чистяков закончил поздно ночью, когда пассажиры соседних купе уже заснули. А мы еще долго сидели, взволнованные повестью о человеке, которого нам предстояло вскоре увидеть.

Позже мне приходилось не раз встречаться с участниками похода Южной группы. Их рассказы обогатили мое представление об этом действительно легендарном походе. В невероятно тяжелых условиях, отрезанные от своих войск, окруженные многочисленными врагами, бойцы и командиры 45, 58 и 47-й дивизий, ослабленных предыдущими боями, проявили необычайное мужество и вписали в историю гражданской войны одну из наиболее ярких страниц. Все, кто рассказывали об этом героическом походе, отдавали должное членам Реввоенсовета Южной группы Я. Б. Гамарнику, В. П. Затонскому, Л. И. Картвелишвили и в первую очередь, конечно, командующему Ионе Эммануиловичу Якиру.

Прибыв в Киев, мы разыскали штаб округа, представились начальнику отдела кадров. Тот уточнил некоторые детали прохождения нами службы. В конце беседы мы спросили, можем ли выезжать в свои соединения. Начальник отдела кадров задумался, а потом сказал:

— Вам придется на два-три дня задержаться в Киеве. Командующий выехал в авиационные части, и, пока не вернется, отпустить вас не могу. Товарищ Якир обязательно захочет побеседовать с вами. Так уж у него заведено.

Ждать пришлось недолго: на следующий день из отдела кадров предупредили, что в двенадцать дня нас примет командующий.

В приемную мы пришли задолго до назначенного часа. Нас встретил невысокий седеющий командир с одной шпалой — адъютант командующего Захарченко, бывший конник. Узнав, что мы его товарищи по роду войск, он проявил исключительную предупредительность.

Ровно в двенадцать адъютант широко распахнул двери и жестом пригласил нас в кабинет командующего.

Высокий моложавый командир поднялся из-за большого стола и сделал несколько шагов нам навстречу. Пристально разглядывая нас, он молодым звонким голосом произнес:

— Здравствуйте, товарищи! Поздравляю вас с успешным окончанием академии.

Затем придвинул стоявший поблизости стул, предложил нам сесть рядом, но тут же извинился: адъютант принес какую-то срочную бумагу на подпись. Пока Якир читал ее, я с любопытством и волнением внимательно рассматривал его. Якир выглядел моложе своих тридцати семи лет. Прекрасная вьющаяся шевелюра цвета воронова крыла в сочетании со смугловато-бледным лицом придавала всему его облику несколько суровый, мрачноватый вид. Но карие, почти золотистые, умные и ласковые глаза, лукаво щурившиеся, смягчали это впечатление. А когда начинал говорить, лицо его еще более оживлялось, приобретало добродушное выражение.

Отпустив адъютанта, Иона Эммануилович стал расспрашивать нас об академии, о прошлой службе, о здоровье, о семьях. Сначала все мы отвечали коротко, односложно, но Якир сумел вовлечь всех в оживленный разговор. Начав с личной жизни и учения, мы незаметно перешли к тактике и оперативному искусству, а затем и к делам международным. Видимо, к концу нашей беседы Якир сумел составить