Джейн Энн Кренц
Встреча
Пролог
Война закончена.
Человек, известный под прозвищем Немезида, стоял у окна своего кабинета, прислушиваясь к шуму на городских улицах. Весь Лондон праздновал разгром армии Наполеона при Ватерлоо; так праздновать умеют только лондонцы — фейерверки, музыка, рев многотысячной ликующей толпы наполнили огромный город.
Война закончена, однако Немезида знал: до настоящего конца еще далеко. Мало того, теперь ему казалось, что для него война не кончится никогда, ибо личность предателя, назвавшего себя Пауком, по-прежнему оставалась нераскрытой тайной. Неужели он не сумеет разрешить эту последнюю головоломку? Неужели правосудие не восторжествует — во имя тех, кто погиб от руки Паука?
И в то же время Немезида понимал: ему необходимо подумать об устройстве собственной жизни. У него имеются определенные обязательства по отношению к семье и титулу. И прежде всего ему предстоит заняться поиском невесты. Да, этим вопросом он займется так, как занимался всем в своей жизни: опираясь на логику и здравый смысл. Для начала составит список достойных невест и уже затем одну — достойнейшую — выберет в жены.
Он совершенно точно представлял, какой хотел бы видеть будущую жену. Соответственно его знатному имени и высокому титулу, это должна быть женщина добродетельная. А что касается его личных требований к невесте, он хотел бы жениться на такой женщине, которой мог бы полностью доверять, которой было бы знакомо понятие «верность».
Немезида слишком долго прожил в тени. Он давно понял дену доверия и верности — понял, что они бесценны.
Он снова прислушался к праздничному шуму на улицах. Да, война действительно закончена. И не было на свете человека, который при этом известии испытывал бы большую благодарность судьбе, чем тот, кого прозвали Немезида, ибо он-то во время войны слишком хорошо узнал, что такое ничем невосполнимые утраты.
Однако он чувствовал: где-то в глубине души у него навсегда останется горькое сожаление, что последняя встреча между ним и предателем-кровопийцей по прозвищу Паук так и не состоялась.
Глава 1
Дверь библиотеки беззвучно приоткрылась, и пламя свечи тут же заплясало на слабом сквознячке. Сжавшись в комок в темном дальнем углу комнаты, Августа Баллинджер замерла, так и не успев отпереть шпилькой для волос ящик письменного стола, принадлежавшего хозяину дома.
Опустившись на колени за массивными дубовыми тумбами, она в отчаянии смотрела на колеблющееся пламя той единственной свечи, которую, черт ее возьми, она захватила с собой в библиотеку. Язычок пламени опять вздрогнул: дверь осторожно притворили. Цепенея от леденящего ужаса, Августа выглянула из-за краешка стола, пытаясь что-нибудь различить во мраке огромной комнаты.
Человек, вошедший в библиотеку, неподвижно стоял возле самой двери, утопая в чернильном мраке. Видно было лишь, что это высокий мужчина в черном халате. Лица его она разглядеть не сумела. Но тем не менее, сжавшись от страха за тумбой стола, Августа не могла избавиться от глубокой и мучительной уверенности в том, что человек этот знает о ее присутствии.
Только один мужчина на свете способен воздействовать так на ее чувства, и ей совсем необязательно видеть его лицо. И не надо гадать… Да, она почти не сомневалась: там, в тени, склонив голову, точно могучее жертвенное животное, стоит Грейстоун.
Однако он, очевидно, не собирался поднимать шум, и она почувствовала, как на душе стало значительно легче. Странно, как уверенно он ведет себя в полной темноте, подумала Августа, словно находится в своей стихии. И снова забрезжила надежда: а что, если он ничего особенного не заметил? Что, если он просто спустился вниз, чтобы выбрать себе книгу, а увидев свечу, решил, что ее просто кто-то забыл здесь по неосторожности?
На мгновение Августе даже показалось, что он и не мог ее заметить, когда она выглянула из-за письменного стола. Вполне вероятно, что ему вообще ничего не видно, тем более так далеко, на другом конце огромной комнаты, и если вести себя достаточно осторожно, то у нее еще есть шанс выпутаться из столь неприятной истории и спасти свою безупречную репутацию. Августа втянула голову в плечи и совсем скорчилась, все глубже забиваясь под украшенную резьбой дубовую крышку письменного стола.
Она не услышала шагов по толстому персидскому ковру. И вдруг суровый голос раздался совсем рядом, над ней:
— Добрый вечер, мисс Баллинджер. Судя по всему, вы нашли нечто чрезвычайно интересное для чтения именно здесь, в письменном столе Энфилда? Хотя, по-моему, вам не хватает света.
Августа сразу узнала чудовищно спокойный мужской голос и даже застонала про себя: ее худшие предчувствия подтвердились. Это действительно Грейстоун.
Вечно ей не везет! Надо же, чтобы из всех многочисленных гостей, съехавшихся в загородное поместье лорда Энфидда на выходные, на месте преступления ее застал именно он — лучший друг дядюшки! Гарри Флеминг, граф Грейстоун! Он-то ни за