Так суждено преданьем, чтобы
У русской девы первый хмель
Одни лелеяли сугробы,
Румяный холод да метель.
И мне раскрылись колыбелью
Глухой Олонии снега,
В краю, где сумрачною елью
Озер синеют берега…
…………………………………
Не потому ль — всем розам юга
И всем обычаям назло —
В снегах, покуда пела вьюга,
Впервые сердце расцвело!
И чем смиреннее и туже
В бутон был скручен строгий цвет,
Тем горячей румянит стужа
Его негаданный расцвет!
(«Так суждено преданьем, чтобы…»)
В то же время кроме чего-то прелестно простонародного, старинного, олонецкого ей был в высшей степени присущ дух московской высокоинтеллигентной семьи, в которой она выросла. С детских лет она общалась с лучшими русскими писателями и художниками того времени. В доме, где она жила, частенько останавливался Горький. Это он подарил ей экземпляр бунинского «Листопада» с надписью: «Вот как писать надо!»
Наталия Крандиевская училась у всех и в частности у Бунина (особенно у него!), благоволившего к юной поэтессе.
В книге воспоминаний Наталии Васильевны, изданных уже после ее смерти, есть прелестный рассказ о ее отношениях с Буниным, ее старшим товарищем и любимым поэтом.
«Дрожа, я вынула тетрадь и принялась читать подряд, без остановки, о соловьях, о лилиях, о луне, о тоске, о любви, о чайках, о фиордах, о шхерах и камышах. Наконец Бунин меня остановил.
— Почему вы пишете про чаек? Вы их видели когда-нибудь вблизи? — спросил он. — Прожорливая, неуклюжая птица с коротким туловищем. Пахнет от нее рыбой. А вы пишете: одинокая, грустная чайка. Да еще с собой ее сравниваете. Ай-ай-ай, — покачал он головой, — нехорошо. Комнатное вранье».
Я слабость к титулам питаю,
И этот граф мне по нутру,
Но всех сиятельств уступаю
Его сиятельству — костру!»[2]
Здесь Крандиевская предстает перед нами как отличный прозаик, способный в нескольких строчках дать целую картину лунной ночи в революционной Москве и отличный портрет Маяковского тех лет.
Но вернемся к Крандиевской-поэтессе. Творческая близость к своему учителю Бунину отнюдь не помешала ей найти собственную, одной ей присущую интонацию, основанную, впрочем, на самых лучших образцах отечественной поэзии прежних времен: Пушкин, Тютчев, Фет. Думаю, что наибольшее влияние