РуЛиб - онлайн библиотека > Павлищева Наталья > Исторические любовные романы > Янычары. «Великолепный век» продолжается! > страница 6
Читаем онлайн «Янычары. «Великолепный век» продолжается!» 6 cтраница
править на Востоке!..
Девушка, вскрикнув, рывком села.
Как же она могла забыть об этом пророчестве?!
Одна из служанок, разбуженная ее возгласом, подняла голову, беспокойно оглядываясь. А подле двери приподнялась, опираясь на локоть, Далал.
Эме легла на место, прижав руку к бешено бьющемуся сердцу, но заснуть до самого утра уже не смогла. Она будет правительницей на Востоке, ее сын будет править на Востоке, внук будет править на Востоке… Неужели гадалка предвидела именно это – что она попадет в плен и будет отправлена в Стамбул в гарем к султану? Но тогда колдунья права и в описании будущего ее сына и внука.
Эме стало так тоскливо, что она тихонько заплакала. Ей вовсе не хотелось, чтобы сын родился от варвара и правил варварами. К чему эта власть, если она так далека от любимой Франции?
На Мартинике они с Роз-Мари-Жозефиной мечтали о Франции, великолепной Франции, блестящей Франции, несравненной Франции. Балы, приемы, светские беседы, очаровательное общество, галантные кавалеры и прекрасные дамы…
И вдруг вместо всего этого женские фигуры, закутанные в ворох тканей, черные евнухи, сверкающие белками глаз, опасные янычары, странная речь и неизвестность впереди. Было от чего заплакать.
Тоскливое серое утро наступило не скоро, так всегда – если сильно устанешь, утро наступает, стоит смежить веки, но если ждешь первые лучи солнца, ночь длится немыслимо долго. И все же, когда рассвело, сон сморил донельзя уставшую от мыслей и отчаяния Эме. Ее ничуть не обрадовало сообщение, что попала не в жалкую лачугу, а в роскошный гарем, рабыня есть рабыня. Та, которой предрекли будущее правление на Востоке, спала беспокойным, горьким сном, не ведая того, сколько ей предстоит пережить, какое счастье испытать, какие удары судьбы вынести и что совершить ради своих любимых людей. На следующий день Далал объяснила ей, что Михришах Султан – жена бывшего султана Мустафы III, который умер несколько лет назад. Султаном стал его брат Абдул-Хамид, во время правления Мустафы и даже до того Абдул-Хамид сидел в так называемой Клетке – покоях, куда нет доступа никому, кроме охраны, наставника для бесед, нескольких слуг и самого правителя. Правитель туда не ходил, а вот Михришах Султан умудрилась не только посещать опального родственника, но и присылать в Клетку наложниц. – Как такое возможно, если покои закрыты? – Золото отпирает любые двери и любые души. Почти любые, – усмехнулась Далал. – Но зачем она это делала? – Понимала, что султан Мустафа не вечен, и хотела жить даже после того, как Абдул-Хамид взойдет на трон. – У султана Мустафы были сыновья? – Да, шехзаде Селим, сын Михришах Султан. – Почему же султаном не стал он? – Таковы законы и обычаи Османов. Когда-то султан Мехмед Фатих ввел закон, по которому пришедший к власти султан должен уничтожить всех остальных претендентов на престол, кроме своих сыновей. Многие были убиты согласно этому закону. – Зачем?! – Иначе начавшаяся борьба за власть между родственниками, даже если они братья, непременно развалила бы империю. – Но почему братьям не жить рядом, во Франции принцы, братья королей, живут в свое удовольствие… – И никогда не бунтуют? Эме, вспомнив многочисленные попытки королевских братьев до Людовика XV организовывать заговоры, только вздохнула. Далал усмехнулась, мол, то-то же. – Со временем султаны перестали убивать своих родственников, но стали помещать их в Клетку. – Как попугаев?! – Нет, конечно. Я же сказала, что это просто покои, в которые запрещен вход… – Помню. Но как же потом править империей человеку, проведшему пару лет взаперти и не знающему, что творится в его собственной столице? – Пару лет! – фыркнула Далал. – Если бы пару. Абдул-Хамид просидел взаперти тридцать восемь лет, а, например, правивший до султана Мустафы III султан Осман III и вовсе полсотни. А как потом на троне? Не вздумай сказать кому-то, что я тебе рассказывала. Дай мне слово, иначе ничего больше не расскажу. – Обещаю. – Ладно, верю. Султаны после Клетки бывали ужасными. Столько лет без людей кого угодно сделают ненормальным. Султан Осман, о котором я тебе говорила, ненавидел женщин и искусство. Терпеть не мог музыку, любые изображения, даже красивую вышивку. А уж женщин ненавидел так сильно, что ходил в сапогах, подбитых специальными гвоздиками, чтобы его цоканье было слышно издали. – Зачем, при чем здесь женщины? – Служанки должны были успеть разбежаться, если приближался Повелитель. Кто не успевал, тот мог распрощаться с жизнью. А султан Ибрагим, прадед нынешнего султана, и вовсе чудил как мог. – Как? – заговорщически шепнула Эме. – Далал, расскажи, я даже под пытками никому ничего не выдам. Далал шарахнулась от нее: – О Аллах! Что ты такое говоришь, какие пытки?! – Это у нас просто так говорят. Прости, если испугала. – «У нас», – передразнила ее старуха. – Нет больше никаких «у нас», привыкай к этой жизни и держи язык за зубами. – Ну, Далал… – Ладно,
Тоскливое серое утро наступило не скоро, так всегда – если сильно устанешь, утро наступает, стоит смежить веки, но если ждешь первые лучи солнца, ночь длится немыслимо долго. И все же, когда рассвело, сон сморил донельзя уставшую от мыслей и отчаяния Эме. Ее ничуть не обрадовало сообщение, что попала не в жалкую лачугу, а в роскошный гарем, рабыня есть рабыня. Та, которой предрекли будущее правление на Востоке, спала беспокойным, горьким сном, не ведая того, сколько ей предстоит пережить, какое счастье испытать, какие удары судьбы вынести и что совершить ради своих любимых людей. На следующий день Далал объяснила ей, что Михришах Султан – жена бывшего султана Мустафы III, который умер несколько лет назад. Султаном стал его брат Абдул-Хамид, во время правления Мустафы и даже до того Абдул-Хамид сидел в так называемой Клетке – покоях, куда нет доступа никому, кроме охраны, наставника для бесед, нескольких слуг и самого правителя. Правитель туда не ходил, а вот Михришах Султан умудрилась не только посещать опального родственника, но и присылать в Клетку наложниц. – Как такое возможно, если покои закрыты? – Золото отпирает любые двери и любые души. Почти любые, – усмехнулась Далал. – Но зачем она это делала? – Понимала, что султан Мустафа не вечен, и хотела жить даже после того, как Абдул-Хамид взойдет на трон. – У султана Мустафы были сыновья? – Да, шехзаде Селим, сын Михришах Султан. – Почему же султаном не стал он? – Таковы законы и обычаи Османов. Когда-то султан Мехмед Фатих ввел закон, по которому пришедший к власти султан должен уничтожить всех остальных претендентов на престол, кроме своих сыновей. Многие были убиты согласно этому закону. – Зачем?! – Иначе начавшаяся борьба за власть между родственниками, даже если они братья, непременно развалила бы империю. – Но почему братьям не жить рядом, во Франции принцы, братья королей, живут в свое удовольствие… – И никогда не бунтуют? Эме, вспомнив многочисленные попытки королевских братьев до Людовика XV организовывать заговоры, только вздохнула. Далал усмехнулась, мол, то-то же. – Со временем султаны перестали убивать своих родственников, но стали помещать их в Клетку. – Как попугаев?! – Нет, конечно. Я же сказала, что это просто покои, в которые запрещен вход… – Помню. Но как же потом править империей человеку, проведшему пару лет взаперти и не знающему, что творится в его собственной столице? – Пару лет! – фыркнула Далал. – Если бы пару. Абдул-Хамид просидел взаперти тридцать восемь лет, а, например, правивший до султана Мустафы III султан Осман III и вовсе полсотни. А как потом на троне? Не вздумай сказать кому-то, что я тебе рассказывала. Дай мне слово, иначе ничего больше не расскажу. – Обещаю. – Ладно, верю. Султаны после Клетки бывали ужасными. Столько лет без людей кого угодно сделают ненормальным. Султан Осман, о котором я тебе говорила, ненавидел женщин и искусство. Терпеть не мог музыку, любые изображения, даже красивую вышивку. А уж женщин ненавидел так сильно, что ходил в сапогах, подбитых специальными гвоздиками, чтобы его цоканье было слышно издали. – Зачем, при чем здесь женщины? – Служанки должны были успеть разбежаться, если приближался Повелитель. Кто не успевал, тот мог распрощаться с жизнью. А султан Ибрагим, прадед нынешнего султана, и вовсе чудил как мог. – Как? – заговорщически шепнула Эме. – Далал, расскажи, я даже под пытками никому ничего не выдам. Далал шарахнулась от нее: – О Аллах! Что ты такое говоришь, какие пытки?! – Это у нас просто так говорят. Прости, если испугала. – «У нас», – передразнила ее старуха. – Нет больше никаких «у нас», привыкай к этой жизни и держи язык за зубами. – Ну, Далал… – Ладно,
Конец ознакомительного отрывка