Алекс Норк
Ноль часов по московскому времени. Новелла III
Шел к концу 92-й.
Кроме двух предыдущих дел нам с Алексеем удалось недели за три размотать нехитрое заказное убийство одного торгового бизнесмена, и помощника моего утвердили старлейем — так что мы два дня всем Отделом отмечали сначала оное событие, а потом, во второй день, «обмывали» медаль Михалыча, так как Отдел вышел на отличные показатели к концу года.
В общем, радостно обстояло.
Но с другой стороны, вышло мне легкое огорчение — отцу с братом досталось крупное дело на весь, как минимум, январь, так что отдых в Египте пока накрылся.
Хотя он бы и так накрылся, потому что перед самым Новым годом нам с Лешей поручили новое расследование.
Интересное было дельце.
Однако сначала не о нем, так как есть должок: обещано было в двух предыдущих новеллах подробнее рассказать о ментовской системе вообще, а это опять тянет за собой тему — «Кто мы такие и почему?»
Не ответим, разумеется, до конца, но кусочек к уже сказанному добавим.
Помните у Горького: «Человек Запада еще в раннем детстве, только что встав на задние лапы, видит всюду вокруг себя монументальные результаты труда его предков…»
Вот тут сейчас обратим внимание вроде как не на главное: «…только что встав на задние лапы…»
Царская Россия сильно отставала от Запада, и хотя в предвоенные годы темпы развития были высокими, промышленное и научно-техническое отставание можно охарактеризовать одной фразой писателя и высококлассного инженера-путейца Гарина-Михайловского: «Чуть гайка посложнее, и надо уже везти из Германии».
И перспектива у России не была радужной. Научно-технические кадры в процентном отношении к населению в разы уступали западноевропейским странам, а в процессе и после Гражданской войны страну покинуло около 2 миллионов человек, среди них тысячи ученых и инженерно-технических работников; в том числе, среди ушедших офицеров Белой Армии было немало военных строителей, инженеров-оружейников и т. п. Россия потеряла (сюда еще надо добавить просто умерших от голода), таким образом, основной корпус научно-технических и культурных кадров. А культура, кстати сказать, есть духовная пища научной интеллигенции, мозг без нее так же плохо работает, как физически плохо — голодное тело.
«… на задние лапы…» — а вставали ли мы вообще на них?
Наши Петербургский и Московский университеты начали работать только через 600 лет после уже десятка западноевропейских и почти через сто восемьдесят лет после открытия университета здесь на Кальяри — каком-то острове в Средиземном море, а на Корсике и в Сицилии высшее образование стартовало еще раньше. На островах! — подчеркнем, — а на континенте высшее образование и научно-информационный обмен достигли высокого очень уровня уже к XIV веку, и для межнациональных научных контактов использовался общий для всех культурных людей язык — латынь.
Важно отметить, что отдельные гении, являвшиеся и в России, не создают науку, они создают прорывы в науке, а сама наука создается «рядовой» профессурой и доцентурой, без которой гениям не от чего отталкиваться и не из чего прорываться. Наука — это, прежде всего, среда, которая для своего роста по вертикали и горизонтали требует кадров, кадров и еще раз кадров. Современная Америка, например, не только активно растит их у себя, но и собирает по всему миру. Кто-нибудь слышал хоть один там призыв сократить расходы на науку?.. И не услышите. Причем у них прекрасно себя чувствуют и ученые среднего класса, те самые «рядовые». Никакой агроном не вырастет и не соберет урожай сам без коллектива работников, и чем сильнее-благополучнее эти работники, тем большим будет и урожай. Вполне в истории России это понимали только три человека: Петр I, Екатерина II и «послевоенный» Иосиф Сталин.
Только не спешите с подозрениями в моих симпатиях к Сталину — кровопийца и людоед, разумеется. Гитлер ни чем не был лучше, но как управленец, стратег признается выдающимся всеми историками мира. Берия, между прочим, был превосходным просто организатором-управленцем. То есть — не будем путать цвет с температурой.
Так вот, Сталин и до войны вполне оценивал науку, но думал, что ученых можно шерстить как всех прочих, и ему «бабы новых нарожают». Война показала, что наличие сильных голов «здесь и сейчас» слишком многое означает. Следовательно, бережнее с ними надо, а главное — надо их культивировать. И в 1949 г., когда кругом еще зияли раны войны, принимаются тарифные ставки для работников Вузов и НИИ, которые сохранились неизменными!! вплоть до перестроечных 90-х годов. Во второй половине 80-х водитель автобуса уже зарабатывал почти как доктор наук, бухгалтера крупных заводов, вместе с премиями, имели еще больше и т. п. То есть на протяжении всех послесталинских лет (Хрущев-Брежнев-Горбачев) шла нивелировка качества труда, и прежде всего, труда научного. Впрочем, и инженер с зарплатой рабочего очень