Читаем онлайн «Финт хвостом (сборник)» 13 cтраница
равно тебя накажу, когда мы уедем отсюда, да, Тимми? И ты понимаешь, что это все — для твоей же пользы. Ты понимаешь?
— Д-а-а-а-а-а.
— Если мальчик не может защитить женщину, из него вырастет плохой мужчина.
Тимми ничего не ответил. Отец развернулся и пошел обратно, вдоль Отдушины Мэриголд, которая на самом деле была обыкновенным ручьем. Тимми слышал, как хрустит снег у него под ботинками. Дрожь никак не проходила. В другое время отец бы не стал выжидать. В другое время он бы сразу его наказал. Для его же пользы. Тимми дрожал. Ему было холодно. Очень холодно.
— Это судебное постановление, запрещающее вам приближаться к нему, — сказала Джейн. Рядом с ней стоят полицейский и еще какой-то мужчина в черном костюме с дипломатом. — До слушания дела Тимми останется под моим попечительством. Если вы приблизитесь к нему на расстояние менее двухсот футов, вас арестуют. Мама стояла рядом с отцом. Рядом с ним она выглядела совсем маленькой. Она была в новом платье, ее волосы были расчесаны, а лицо было очень бледным. Она ничего не сказала. Когда папа был рядом, она почти всегда молчала. Она смотрела в пол и улыбалась своим мыслям. Мать и отец держались за руки. Джейн откашлялась. — Из всех нездоровых психологических зависимостей... — Она резко расправила плечи. — А теперь уходите, вы оба. — Мы это запомним, — сказал отец. — Тимми, сынок, скоро мы тебя заберем. — Только не в этом штате, — сказала Джейн. Тимми слышал, как машины отъезжают от дома: сперва машина матери, потом — отца. Вот так все всегда и происходит. Он будет ехать за ней, не выпуская ее из виду до самого дома. Так все всегда и происходит. Но такого не было еще никогда — чтобы мама с папой оставили его с какой-нибудь чужой тетей. Это было что-то новенькое. Джейн встала на колени рядом с Тимми. — Ты теперь в безопасности, понимаешь? Они больше не смогут вернуться и как-то тебя обидеть. Мистер Джекобсон, адвокат, — он им не даст тебя обидеть... и офицер Френч, и я. Со мной ты в безопасности, Тимми. Ты понимаешь? Тимми смотрел в пол и молчал. — Хочешь, сходим посмотрим котят? Все трое уже подросли. Все трое. Их было четверо. До того дня, пока серый котенок — один из двух серых — не начал мурлыкать в буфете. Джейн как будто поняла, что сказала что-то не то. Тимми отвернулся и пошел наверх. Коробка с Мэриголд лежала у него в кармане. Он никогда больше не будет смотреть на котят. Никогда. — Тимми, — окликнула его Джейн. — Тимми, малыш, если тебе будет что-нибудь нужно, ты обязательно мне скажи, хорошо? Тимми ничего не ответил и даже не обернулся.
Ночью он проснулся в холодном поту. Их здесь нет. Их действительно здесь нет: ни матери, ни отца. Они не спят в раздельных комнатах, как спали дома, и не спят вповалку голыми, как спали в пути. Но плохие мысли по-прежнему были здесь, в голове у Тимми, и он не знал, как их прогнать. Теперь они стали еще настойчивее. Теперь ему не от кого больше прятаться. Матери рядом нет. И отца тоже. Все его потайные места теперь раскрыты, и плохие мысли приходят... «Рассерженный фермер обстриг им хвосты. Сказал: не со злости, а для красоты...» Иногда плохие мысли превращались в плохие сны, и он просыпался с криком. Его рот был зажат его старой любимой наволочкой, чтобы никто не услышал крика. Его руки делали это сами, пока он спал. Тимми вылез из кровати, включил Мэриголд и стал смотреть, как она ходит кругами и играет с невидимой мышью. Но круги ему нравились больше. Он мог опуститься на пол, приблизить лицо к ее мордочке и увидеть то доброе и безопасное место в глубине ее глаз. Но он не мог попасть в это место. Никогда, никогда. — Его внутренние защитные барьеры потихонечку рушатся, — сказала Джейн в телефонную трубку, — но реального прогресса пока никакого. Господи, на это больно смотреть... Он видится с доктором Ламбертом три раза в неделю, но пока не сказал ему ни единого слова. И он ничего не ест. Тимми теперь заставлял Мэриголд ходить кругами все больше и больше. Все утро, весь вечер и еще — по ночам, когда он не мог заснуть. «Четыре мыши без одной, погнались за фермеровской женой...» — Ему нужна отдушина для его злости, — сказала Джейн в телефонную трубку. — Господи, это ужасно! Мэриголд ходила кругами, задрав свой пушистый хвост. — Тимми, малыш, тебе надо поесть. Она не понимает. Еда помогает плохим мыслям. Когда он поест, его сознание превращается в сытое место, куда нравится проникать плохим мыслям. Когда он ничего не ест, его сознание им не нравится — оно становится слишком чистым и полным света, такого же золотистого света, из которого сделана Мэриголд. — Тимми, если ты не поешь, мы будем вынуждены отправить тебя в больницу. Малыш, ну пожалуйста, съешь хоть чуть-чуть. Иногда Тимми видел Мэриголд — как она ходит кругами, с высоко задранным хвостом, — даже когда она была выключена. Но включенной она была лучше. Если он и сумеет когда-нибудь оказаться в
— Это судебное постановление, запрещающее вам приближаться к нему, — сказала Джейн. Рядом с ней стоят полицейский и еще какой-то мужчина в черном костюме с дипломатом. — До слушания дела Тимми останется под моим попечительством. Если вы приблизитесь к нему на расстояние менее двухсот футов, вас арестуют. Мама стояла рядом с отцом. Рядом с ним она выглядела совсем маленькой. Она была в новом платье, ее волосы были расчесаны, а лицо было очень бледным. Она ничего не сказала. Когда папа был рядом, она почти всегда молчала. Она смотрела в пол и улыбалась своим мыслям. Мать и отец держались за руки. Джейн откашлялась. — Из всех нездоровых психологических зависимостей... — Она резко расправила плечи. — А теперь уходите, вы оба. — Мы это запомним, — сказал отец. — Тимми, сынок, скоро мы тебя заберем. — Только не в этом штате, — сказала Джейн. Тимми слышал, как машины отъезжают от дома: сперва машина матери, потом — отца. Вот так все всегда и происходит. Он будет ехать за ней, не выпуская ее из виду до самого дома. Так все всегда и происходит. Но такого не было еще никогда — чтобы мама с папой оставили его с какой-нибудь чужой тетей. Это было что-то новенькое. Джейн встала на колени рядом с Тимми. — Ты теперь в безопасности, понимаешь? Они больше не смогут вернуться и как-то тебя обидеть. Мистер Джекобсон, адвокат, — он им не даст тебя обидеть... и офицер Френч, и я. Со мной ты в безопасности, Тимми. Ты понимаешь? Тимми смотрел в пол и молчал. — Хочешь, сходим посмотрим котят? Все трое уже подросли. Все трое. Их было четверо. До того дня, пока серый котенок — один из двух серых — не начал мурлыкать в буфете. Джейн как будто поняла, что сказала что-то не то. Тимми отвернулся и пошел наверх. Коробка с Мэриголд лежала у него в кармане. Он никогда больше не будет смотреть на котят. Никогда. — Тимми, — окликнула его Джейн. — Тимми, малыш, если тебе будет что-нибудь нужно, ты обязательно мне скажи, хорошо? Тимми ничего не ответил и даже не обернулся.
Ночью он проснулся в холодном поту. Их здесь нет. Их действительно здесь нет: ни матери, ни отца. Они не спят в раздельных комнатах, как спали дома, и не спят вповалку голыми, как спали в пути. Но плохие мысли по-прежнему были здесь, в голове у Тимми, и он не знал, как их прогнать. Теперь они стали еще настойчивее. Теперь ему не от кого больше прятаться. Матери рядом нет. И отца тоже. Все его потайные места теперь раскрыты, и плохие мысли приходят... «Рассерженный фермер обстриг им хвосты. Сказал: не со злости, а для красоты...» Иногда плохие мысли превращались в плохие сны, и он просыпался с криком. Его рот был зажат его старой любимой наволочкой, чтобы никто не услышал крика. Его руки делали это сами, пока он спал. Тимми вылез из кровати, включил Мэриголд и стал смотреть, как она ходит кругами и играет с невидимой мышью. Но круги ему нравились больше. Он мог опуститься на пол, приблизить лицо к ее мордочке и увидеть то доброе и безопасное место в глубине ее глаз. Но он не мог попасть в это место. Никогда, никогда. — Его внутренние защитные барьеры потихонечку рушатся, — сказала Джейн в телефонную трубку, — но реального прогресса пока никакого. Господи, на это больно смотреть... Он видится с доктором Ламбертом три раза в неделю, но пока не сказал ему ни единого слова. И он ничего не ест. Тимми теперь заставлял Мэриголд ходить кругами все больше и больше. Все утро, весь вечер и еще — по ночам, когда он не мог заснуть. «Четыре мыши без одной, погнались за фермеровской женой...» — Ему нужна отдушина для его злости, — сказала Джейн в телефонную трубку. — Господи, это ужасно! Мэриголд ходила кругами, задрав свой пушистый хвост. — Тимми, малыш, тебе надо поесть. Она не понимает. Еда помогает плохим мыслям. Когда он поест, его сознание превращается в сытое место, куда нравится проникать плохим мыслям. Когда он ничего не ест, его сознание им не нравится — оно становится слишком чистым и полным света, такого же золотистого света, из которого сделана Мэриголд. — Тимми, если ты не поешь, мы будем вынуждены отправить тебя в больницу. Малыш, ну пожалуйста, съешь хоть чуть-чуть. Иногда Тимми видел Мэриголд — как она ходит кругами, с высоко задранным хвостом, — даже когда она была выключена. Но включенной она была лучше. Если он и сумеет когда-нибудь оказаться в
Конец ознакомительного отрывка