Читаем онлайн «Город Голодных теней: Разносчик (СИ)» 104 cтраница

Наташа. И пожала плечами, глядя на замолкшую трубку: а как начальство узнало, что она в городе? Впрочем, это же Алексеич.

А утром сидели за его столом, внимательно слушая.

Алексеич уже знал по своим каналам, что свои документы Радим восстановил; что, как только парень будет готов, он сдаст следующей весной на общих основаниях школьные выпускные экзамены и получит аттестат, после чего будет думать, куда поступать. Дядя, приехавший из-за границы, выдал племяннику довольно приличную сумму: после смерти семьи своего младшего брата он вошёл в права собственности и вскоре продал доставшуюся ему квартирку, а деньги положил на отдельный счёт, смутно надеясь, что так и не найденный после трагедии племянник всё-таки когда-нибудь объявится. На эти деньги закончили стройку дома в деревне, обставили его мебелью, обустроили двор. Радим рвался купить машину, но Наташа велела забыть о ней, пока не получит аттестат и не поступит. Она предполагала, что парень не великий отличник, а значит, поступать ему придётся на платное. Как позднее выяснилось, насчёт "великого отличника" она оказалась права.

А машина... А что машина?

- ... Будете ездить ко мне, как на вахтовую работу! - жёстко сказал Алексеич. - Неделю живёте у меня, неделю - в своей деревне. Уяснили?

Пока он строго оглядывал их, удостоверяясь, уяснили ли они его слова, Наташа лихорадочно вспоминала: так, дом на время отъезда она закроет - и пусть стоит, это не страшно; двух кошек покормит Любанька - та самая двоюродная сестра, с которой Радим обнимался на верхних брёвнах сруба. Девчонка расторопная - на неё положиться можно. Господи, как хорошо, что она, Наташа, не успела-таки купить кур, как хотела! Единственное, что смущало, - грядки. Неделя отсутствия в июне - они же за это время сорняками зарастут!.. И почувствовала себя настоящей деревенской клушей - со всеми этими мыслями...

А потом усмехнулась, опомнившись: на невидимых весах - эти несчастные грядки и обучение Радима. И она ещё будет думать? Успокоилась.

Машину для поездок нашли. Тот самый парень, который привёз дядю Радима и Наташу от остановки в деревню, Саня, легко согласился возить их раз в неделю - в дальний город и через неделю обратно, в деревню. Правда, было у Наташи подозрение, что Саня слишком быстро и легко согласился возить их. Нет, деньги за поездки он получал от них неплохие: платили не только за дорогу, но и за бензин, - и всё же... Наташа не выдержала и попросила шефа о-очень внимательно осмотреть их "личного" водителя. Алексеич осмотрел и заверил, что парень чист, что никакого воздействия на нём нет и что возит он их абсолютно добровольно. Но даже после осмотра Сани Наташа переживала ещё некоторое время, пока от деревенских не выяснила: воздействие было! Но не колдовское. Не зря Радим мечтал о машине. Его отец ездил на какой-то простенькой, не то "Оке", не то "Ладе", и сына научил возиться с нею, постоянно ломающейся, да причём научил не просто так: руки у Радима золотые оказались. Он Сане перебрал машину чуть не по винтику и отремонтировал всё, что только нуждалось в хозяйском глазе. Саня, зная, к кому теперь может обращаться в случае чего, был готов помогать Радиму во всём.

Размышляя обо всех нахлынувших вдруг воспоминаниях, оценивая их со стороны, Наташа развернулась, решив дойти до дома и постоять в душевой. И остановилась.

- Тихо, - сказал Алексеич. - Пойдём-ка, поговорим.

Когда шеф появился на той же тропке - Наташа так и не поняла. Но послушно последовала за ним. Далеко идти не пришлось. Сели на одну из скамеек, окружённых кустами вишни, и Наташа неожиданно для себя вздохнула.

- Рассказывай, - велел Алексеич. - Всё. Что тревожит, чего боишься.

- Так заметно? - пробормотала она. Посидела, подумала и призналась: - Столько всего, что не знаю, с чего начать.

- С любого конца, который торчит, - предложил шеф. - Времени у нас достаточно. Андрей - человек упорный. Пока не получится тучевой сгон, Радим будет сидеть на месте.

- Я... чувствую себя... - медленно начала Наташа. - Чувствую себя курицей, которая в своём гнезде вдруг обнаружила не цыплёнка, а птенца лебедя. Где-то вычитала я когда-то такую фразу. Но у меня есть личное продолжение: курица боится, как бы из птенца не вырос стервятник. Точней... Как бы она нечаянно из лебедя не воспитала стервятника. Как-то... так. Мне страшновато. Радим... он такой... Я вроде с ним спокойная всегда, но внутри... Порой я не знаю, как себя с ним вести. Он то матерится, как вот сейчас, а то вроде взглянет на меня и чувствует себя виноватым. А мне уже неловко, что он не чувствует свободы, и в то же время... - Она растерянно пожала плечами. - Между нами полтора года разницы, я старше, а как быть... Я не знаю! - чуть не с отчаянием сказала она. - Я не понимаю, как мне с ним себя вести!

- И это при том, что ты его любишь... - задумчиво сказал Алексеич.

Девушка покраснела и оглянулась.

- Не бойся, - сказал шеф. - Сюда никто не войдёт без моего разрешения. И не услышит нас здесь никто. Я позаботился о закрытости нашей