Читаем онлайн «Иван Грозный и Стефан Баторий: схватка за Ливонию» 7 cтраница

время бескоролевья и сторонник Генриха Валуа, передал Елчанинову образцы грамот, какие царь должен прислать духовенству, вельможам, всему рыцарству и каждому вельможе в отдельности. Поляки и русские, писал архиепископ, будучи одного племени славянского или сарматского, должны, как братья, иметь одного государя. Виленский каштелян Ян Ходкевич, известный своей непримиримой враждой к Ивану, явился однажды тайком, ночью, на свидание к московскому гонцу и заявил ему, что вся Литва только и ждет к себе царя на государство, причем он изложил условия, на каких могло бы состояться избрание Ивана. Трудно, говорил хитрый вельможа, принять литовцам условие наследственности короны в потомстве царя; трудно также отступиться им от Киевской и Волынской земель, которые царь хочет присоединить к своему государству; наконец, трудно им согласиться и на то, чтобы царя венчал московский митрополит. Но если Иван откажется от этих требований, выбор его обеспечен. Преданность Литвы царю, говорил Ходкевич, так велика, что царь может отправить посольство в Литву и без опасной грамоты.

В задачу Ходкевича входило прежде всего обезопасить от притязаний Московского государства Ливонию, которой он управлял. Тем более что на верность самих жителей Ливонии Речь Посполитая положиться никак не могла — многие ливонцы готовы были подчиниться Магнусу, который, при поддержке Ивана, вел войну со шведами, надеясь отторгнуть в свою пользу шведскую часть Ливонии.

Как бы в оправдание польских опасений за судьбу Ливонии в это время пришло известие, что Магнус, имея в своем распоряжении московское войско (12000 человек), завладел городом Перновом, принадлежавшим Речи Посполитой. Противники кандидатуры Ивана увидели в этом результат уговора царя с его сторонниками в Литве и Польше; они думали, что Иван решил действовать угрозой, дабы провести свою кандидатуру.

Результатом всего этого стало, что сенаторы Речи Посполитой не дали Елчанинову опасной грамоты для царских послов. Но в то же время в грамоте, которую отправили с Елчаниновым, опять просили Ивана о мире.

Все это укрепило недоверие Ивана; с другой стороны, сведения, добытые Елчаниновым, давали надежду на то, что выбор его в короли еще возможен. Тут заметим, что и польская, и литовская шляхта и после стенжицкого съезда относилась сочувственно к кандидатуре царя; кроме того, папский нунций, отстаивавший интересы австрийского двора, готов был поддержать притязания Ивана, ибо у него мелькнула мысль о возможности обращения царя в католичество, когда он сделается королем Речи Посполитой.

С другой стороны, успеху царя вредили излишняя осторожность, медленность и неопределенность его политики. Шляхта, собравшаяся на элекционный сейм в Варшаву 7 ноября, ожидала нового московского гонца Семена Бастанова с большим нетерпением. Когда гонец 17 ноября наконец прибыл, ему была устроена торжественная встреча, но тут выяснилось, что у него, кроме передачи письма, которое было тут же, на сейме, прочитано, нет никаких других поручений от Ивана. В письме Иван жаловался, что послов и гонцов его в Речи Посполитой задерживают и поздно отпускают назад, и обещал соблюдать мир, но только не в отношении Ливонии, относительно которой он предлагал особенные переговоры, для чего было обещано прислать посла, но не великого, а «меньшего».

Ожидавшая совсем иного шляхта почувствовала себя обманутой в своих ожиданиях, и число сторонников царя стало стремительно уменьшаться. Правда, и на соглашение с аристократией шляхта идти не желала. На состоявшихся выборах аристократия провозгласила королем германского императора Максимилиана II, шляхта — трансильванского воеводу Стефана Батория. Двойная элекция вызвала в Речи Посполитой неуверенность и колебание: обе партии опасались за успех своих избранников. Пока партии вели переговоры с ними о принятии условий, на которых им отдавалась корона Речи Посполитой, время уходило, и были моменты, когда многим казалось, что и тот, и другой избранник откажутся от такой чести.

Приверженцы императора нарочно рассеивали ложные слухи о Батории, чтобы вызвать смуту в умах своих противников. Они говорили, например, что императорские войска взяли его в плен и увели в Вену, и сторонники Батория пребывали в сомнении, прибудет ли он к сроку, назначенному для коронации. Император Максимилиан II с принятием короны медлил: назначенный ему срок в один месяц для прибытия в Польшу прошел, а император продолжал вести неспешные переговоры с посольством, которые отправили к нему в Вену его приверженцы.

Все это возбуждало у многих мысль, что оба избранника не приедут в Польшу и тогда на новых выборах московский царь наконец добьется своего, о чем и сообщил Ивану гонец Бастанов, возвратившийся из пределов Речи Посполитой. В этот момент, однако, политика Ивана получила иное направление, оставаясь, впрочем, по отношению к Речи Посполитой такой же неопределенной. Связано это было с предложением от Максимилиана II союза

Конец ознакомительного отрывка

Купить и читать книгу!