Читаем онлайн «Молот ведьм»

Константин Образцов Молот ведьм

«Ведьмы существовали за счет наиболее грязных чувств и эмоций своей эпохи».

Август Монтегю Саммерс.

«Следует видеть причину испорченности не в чёрте, а в человеческой воле».

Якоб Шпренгер, Генрих Инститорис.

«Задача писателя — показать людям мир, в котором они живут. Мы держим для них зеркала».

Нил Гейман.

Глава 1

22 марта 20… г.

В купе темно, жарко и пахнет старым вагоном: разогретым железом, бельевой пылью и холодной едой. Свой пиджак я давно снял и пристроил поверх пальто на вешалке у двери, рядом с висящей на крючке шляпой. Моя попутчица стянула свитер — не раньше, впрочем, чем мы привыкли друг к другу — и сейчас на ней только черные тонкие брюки и белая футболка с глубоким вырезом на полной груди. Когда редкие синеватые вспышки фонарей за окном освещают купе, широкие мягкие тени скользят по ее телу, как ласковые ладони. Сапоги она тоже сняла и сидит, поджав ноги. У нее прекрасные изящные стопы и темный лак на ногтях. Я думаю о том, какого цвета он может быть: черный? Темно-вишневый? Может быть, синий?

Я подсел к ней в Бологое. В купе кроме нее никого не было — повезло. Мне вообще в последнее время очень везет. Она сидела на нижней полке слева от двери: светловолосая молодая женщина, с пышной зрелой фигурой и большими голубыми глазами. Я вошел и поздоровался; она оторвала взгляд от смартфона, глянула на меня настороженно и немного недовольно, ответила на приветствие и снова стала смотреть в экран.

Сейчас почти все так проводят свободное время: смотрят в какой-нибудь экран.

Сначала мы молчали, как всегда в начале пути молчат незнакомцы в поезде, только изредка посматривали друг на друга, так, чтобы другой этого не заметил. Потом понемногу разговорились: ужасный поезд, такой древний, просто мало кто ездит сейчас на поездах с дальнего Юга России в Петербург, все пользуются самолетами, но что делать, если нужно уехать из Москвы, а билеты есть только на транзитный, все-таки выходные, ну ладно, доедем, главное ведь хорошая компания — и все в таком роде. Она сказала, что занимается пошивом одежды, разных необычных сценических костюмов, и ездила в Москву по работе: была у крупного заказчика, а теперь возвращается обратно, и ей нужно обязательно быть дома до завтрашнего утра, потому что у нее маленькая дочь, с которой сейчас сидит мама.

Упоминание дочки — хороший знак того, что все идет так, как надо, и можно делать следующий шаг.

— Давайте познакомимся, — предложил я и назвал свое имя.

— Очень приятно, — ответила она. — А я Оксана.

Немного замешкавшись, она протянула мне руку, и я слегка пожал теплые нежные пальцы.

Оксана улыбнулась, глядя на меня, и я точно знал, кого она видит: интеллигентного мужчину средних лет, аккуратного, неплохо одетого, с располагающей внешностью и обаятельной улыбкой.

— А чем Вы занимаетесь? — поинтересовалась Оксана.

— Историк-медиевист, — ответил я и пояснил. — Изучаю Средние века.

— Это, наверное, очень интересно, — заметила она. — Такой таинственный и мрачный период истории: замки, крестовые походы, инквизиция, пытки… Ужас.

Мне хотелось ответить, что я считаю Средневековье одной из самых достойных страниц в неблаговидной биографии человеческого рода, которому как раз сейчас бы не повредили и Крестовые походы, и Святая Инквизиция, какой она была в годы своей силы и славы, но это не лучшая тема для продолжения разговора.

— Да, — сказал я. — Совершенно согласен. Захватывающие времена.

Я рассказал, что ездил к своему научному руководителю в Бологое, консультировался по вопросам докторской диссертации. А еще советовался по поводу издания книги, исторической монографии, которая скоро выйдет в свет.

— Книга! Как здорово! — восхитилась Оксана. — Я обязательно куплю! Дадите мне автограф?

— Конечно, — улыбнулся я. — С удовольствием.

— Наверное, тоже торопитесь домой? — спросила она.

Я понимаю, что она хочет услышать, и ответил, нисколько не погрешив против правды:

— Не очень. Меня ведь никто не ждет.

Мимо окна мелькает пустынная платформа, низкое деревянное строение с темными окнами, и яркий рыжий фонарь, на мгновение заливающий купе волной золотистого света. Безлюдный полустанок похож на брошенную декорацию к несостоявшейся жизни. Он появился и тут же исчез в ночи, как ненужное воспоминание, и через несколько мгновений поезд уже снова мчится в ненастном мраке сквозь дождь и мокрый снег.

— Это какая станция была?

— Не знаю, — ответил я. — Не успел разглядеть.

Колеса выстукивали угрюмый ритм, вагон вздрагивал и чуть покачивался на стыках рельс, черный рваный силуэт леса извивался вдоль дороги, и мимо