Читаем онлайн «Золотой дождь» 2 cтраница

или зелень. Стены тусклые и голые, только в одном углу висит старая, выцветшая фотография Рональда Рейгана между двумя печально обвисшими флагами — федеральным и флагом штата Теннесси. Само здание небольшое, угрюмое, безрадостное, очевидно, построенное наспех на неожиданно капнувшую дотацию из федерального бюджета. И я что-то там такое бессмысленно царапаю в своем блокноте, не решаясь взглянуть на людей на складных стульях.

Здесь, наверное, человек пятьдесят, поровну темнокожих и белых, средний возраст — по крайней мере семьдесят пять, некоторые слепые, примерно с десяток — в инвалидных колясках и многие со слуховыми аппаратами. Нам пояснили, что они встречаются здесь каждый полдень поесть чего-нибудь, немного попеть и послушать очередного отчаявшегося кандидата на предстоящих выборах в конгресс.

После пары часов общения они отправляются по домам и принимаются считать часы до следующей встречи. Наш преподаватель говорил, что для них такое общение — звездный час суток.

Мы сделали непростительную ошибку, приехав на ленч к назначенному часу. Нас четверых, вместе с нашим руководителем, профессором Смутом, усадили в углу, и все не отрываясь глазели, как мы справляемся с резиновыми цыплятами и замороженным зеленым горошком. У меня было ещё желе желтого цвета, и старый бородатый козел по имени Боско, о чем извещала надпись на бирке, болтающейся на грязной рубашке с нагрудным карманом, положил на него глаз. Он что-то забормотал насчет желтого желе, и я предложил ему вожделенное блюдо, а заодно и свою порцию цыпленка, но мисс Берди Бердсонг^[1] быстренько толкнула его на место, чтобы сидел и не рыпался. Мисс Бердсонг около восьмидесяти, но она очень подвижна для своего возраста и выполняет функции родительницы, тирана и вышибалы всей этой шайки. Она управляется со своими подопечными, как опытная тюремная надзирательница, — прощает и хвалит, сплетничает с усохшими дамами в голубоватых сединах, пронзительно смеется, но при этом не упускает из вида Боско, который, видимо, паршивая овца этого стада. Мисс Берди отчитала его за то, что он пялит глаза на мое желе, однако через несколько секунд поставила перед его горящим взором целую миску желтой мешанины, и он стал есть её прямо из миски, хватая желе короткими пальцами.

Прошел час. Ленч все продолжался. Эти голодающие пожирали все семь блюд с такой жадностью, словно ели последний раз в жизни. Их вилки и ложки в дрожащих руках сновали туда-обратно, вверх-вниз, в рот — изо рта, словно они поглощали нечто неописуемо вкусное. Время для них не значило абсолютно ничего. Они огрызались, когда с ними заговаривали. Они роняли еду на пол, и я уже не мог всего этого выносить. Я таки съел свое желе, а Боско, все ещё голодный, алчно следил за каждым моим глотком. Мисс Берди порхала по комнате и чирикала о том о сем.

Профессор Смут — придурковатая, неуклюжая, ученая вобла с криво сидящим галстуком-бабочкой, взлохмаченными волосами и в красных подтяжках в довершение всего своего идиотского вида — сидел с удовлетворенно-сытым выражением человека, только что прекрасно отобедавшего, и восхищенно-любовно озирал происходящее, словно спектакль смотрел.

Он, конечно, добряк, ему немного за пятьдесят, но он с причудами, как Боско и его приятели, и уже двадцать лет читает свои дурацкие курсы, которые больше никто не хочет читать и мало кто из студентов посещает. Права детей, «помощь беспомощным», семинар по проблеме «Насилие в семье». Он занимается также проблемами душевнобольных и преподает «Основы права старых идиотов», как студенты называют этот курс за его спиной. Он однажды задумал читать курс лекций под названием «Права зародыша», но это вызвало такую бурю кривотолков, что он быстро слинял в отпуск.

В первый же день занятий Смут объяснил, что назначение и цель его курса — познакомить нас с реальными людьми, у которых реальные жизненные трудности. Он убежден, что все студенты, поступившие в юридический колледж, придерживаются некоторых идеалистических представлений и желают служить обществу, но после трех лет жесткой конкуренции мы хотим только получить хорошее место в подходящей фирме, где через семь лет можно добиться места партнера и зашибать большие деньги. Вот в этом он прав.

Его курс не пользуется популярностью, и нас было всего одиннадцать человек. Через месяц скучных лекций и постоянных попыток раздобыть деньжат, подрабатывая в свободное время, наше число сократилось до четырех. Курс этот был хоть и никчемный, но отнимал всего два часа в день, подготовки почти не требовал, что меня и подкупило. Но если бы пришлось заниматься у Смута на месяц больше, я серьезно сомневаюсь, что выдержал бы. В данный момент я колледж ненавижу, и у меня возникли очень серьезные подозрения насчет эффективности применения нашей юридической науки на практике. Сегодня я встретился с живыми клиентами, и встреча меня ужаснула. Эти перспективные клиенты, все старые и больные, смотрели на меня так, словно я обладаю