РуЛиб - онлайн библиотека > Прилепин Захар > Публицистика > Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны
Читаем онлайн «Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны»
- 123 . . . последняя (7) »
Захар Прилепин Всё, что должно разрешиться…: хроника идущей войны
Эта книга про Донбасс и за Донбасс. В этой книжке нет или почти нет меня: мой личный Донбасс останется за кадром. Моя роль здесь — слушатель и наблюдатель. Главные персонажи книги — люди, видевшие всё происходившее с начала и не покидавшие места действий. Те, кто не просто пережил эту историю, но — сделал её сам.Часть первая Pro Донбасс
На Донбассе купола церквей — тёмные. Гораздо темнее, чем в большой России, здесь. Тёмное золото, будто бы замешенное с углём. Едешь на машине по Донецкой народной республике — и видишь: то здесь, то там вспыхивает тёмный купол. Очень много разрушенных православных храмов. Наверное, надо пояснить, что стреляют по ним с той стороны — артиллерия, миномёты или танки ВСУ[1]. Порой храм стоит на открытом пространстве, его видно издалека, как единственный головастый цветок на поле. — Это не случайное попадание, — говорит мне мой спутник. — Часто осмысленно били именно в храмы. Если быть точным: только на территории Донецкой республики разрушено во время войны семьдесят православных храмов. Пусть кто-нибудь попытается доказать, что это случайное совпадение. Мы выехали с утра в компании главы ДНР Александра Захарченко в кои-то веки не по делам боевым, а с мирной целью — вручить ключи от новых квартир жителям Дебальцево: там возвели 111 новых, очень симпатичных, домиков. Неожиданно звонят на мобильный заместителю главы, с которым мы едем в его потрёпанной «Ниве». Есть информация, что по дороге может быть покушение на главу. Убить Захарченко — безусловная мечта для многих. Информацию тут же передали главе и его начальнику охраны. Надо было отменять поездку. Через три минуты от Захарченко передали: нет, едем. Просто сменим маршрут. Маршрутов всегда закладывается несколько, каким именно поедет глава, не знает до последнего момента почти никто, или вообще никто — потому что за минуту до выезда сам Захарченко может принять новое решение. В этот раз решение его — парадоксально. Мы должны были ехать в Дебальцево, делая серьёзный крюк, — чтоб держаться подальше от передовой. Но Захарченко то ли забавляется, то ли доверяет своему чутью: и мы летим по трассе, которая проходит ровно по передку. — Вон дом видишь? — показывает мне зам главы. — Там украинские снайпера сидят. А вон их позиции… Вон в той зелёнке они тоже есть… Но здесь нас, похоже, вообще не ждали. На улице — солнечный декабрьский денёк, всё кажется безоблачным и мирным. Я смотрю на купола и вспоминаю, где уже видел этот тёмный свет.Захарченко не курит только под капельницей. Когда нас познакомили — он не курил. Раздетый по пояс, он лежал на диванчике, в комнатке за своей приёмной. Рядом, за столом, сидели врач и медсестра, тихие и тактичные женщины. Подкапывала какая-то животворящая жидкость, сразу из двух банок. Разговаривая, Захарченко время от времени недовольно поглядывал на эти банки, ему казалось, что всё происходит слишком медленно. Потом я заметил, что ему так кажется всегда: жизнь должна происходить быстро — нестись с такой скоростью, чтоб цветы и травы склонялись по пути. Наконец, его отцепили от склянок, он быстро встал и начал одеваться в свою почти неизменную «горку», которая, ничего не поделаешь, идёт ему куда больше костюма и даже парадного кителя. «Горка» была выстиранная, опрятная, но явно поношенная.
— Ты всю войну в ней прошёл? — спросил я. Прилюдно я буду обращаться к нему на «вы»; в неофициальной обстановке на «ты». — А по ней видно. Я тебе сейчас покажу. Вот она, зашитая-перешитая, подряпаная, потёртая. Её от пота, и от крови стирали. Когда в меня пуля попала, мне распороли штанину; потом зашили. И в берцах в этих я тоже всю войну проходил. Вот заплатку на берцах поставили — наши мастера сапожники.Последний раз Захарченко был ранен в ногу, пуля прошла над самой пяткой — он заметно прихрамывает. «Надо же, — думаю, — оставил старые берцы». Но про суеверия пока не спрашиваю; не очень понятно: ходить в прострелянных берцах — это суеверие, или, что ли, бравада, или ещё что-то; может, просто берцы жалко.
— Поменяешь форму? — Конечно, одену новую. — Когда войны не будет?Захарченко вешает на ремень нож, он всегда с ножом, и, быстро подняв взгляд, секунду смотрит на меня:
— Войны не будет? Будет. Как начиналась Вторая мировая? Тоже с таких вот непонятных конфликтов: то Польша, то Чехословакия, то Финляндия, то ещё что-то. А тут мы, тут Сирия. Давайте смотреть правде в глаза. Мы сейчас врубимся по полной программе. Уже врубились. Исходя из опыта истории пройдёт два-три года — и мы сцепимся. Всё, что должно решиться кровью и железом, оно решится кровью и железом, и больше ничем. Ты не сможешь убрать из СБУ[2] 70 % ЦРУшников без применения
- 123 . . . последняя (7) »