Читаем онлайн «Наш почтенный друг» 2 cтраница

что сейчас самое время им заняться. Полагали, что парламентский гений нашего почтенного друга легко примирит столь незначительные разногласия, но тут оставалась одна дополнительная трудность: хотя каждый из двенадцати высказывал в различных местах совершенно различные мнения, все двенадцать вместе клялись всем видимым и невидимым, силами небесными и земными, что они составляют стойкую фалангу, непоколебимую в своем единодушии. Последнее обстоятельство, как опасались, и могло послужить камнем преткновения для нашего почтенного друга.

С этой трудностью наш почтенный друг столкнулся нижеследующим образом: он отправился в округ Многословия, чтобы встретиться со своими свободными и независимыми избирателями, оповестив их через местные газеты, что хочет доложить им о том, как он оправдал их доверие, — доверие, составляющее одну из славнейших привилегий англичанина, доверие, составляющее самую славную привилегию англичанина. В доказательство огромного и всеобщего интереса, вызванного выборами, можно упомянуть, что какой-то сумасшедший, которого никто не знал и не нанимал, явился в округ Многословия, захватив с собой несколько тысяч фунтов золотом и твердо решив подарить их кому-нибудь, что он и сделал; а также, что все трактирщики округа угощали посетителей безвозмездно. Кроме того, несколько бандитов и патриотическая группа воров-взломщиков, вооружившись для забавы тяжелыми дубинками, на свои средства отправились к месту действия (в четырехместных колясках и сильно навеселе). Воспылав нежными чувствами к нашему почтенному другу, эти дети природы намеревались засвидетельствовать ему свою привязанность на свой особый бесхитростный манер — расшибая головы противной стороне.

Представ перед лицом своих избирателей и заявив с необычайной обходительностью, что он счастлив видеть здесь своего доброго друга Типкиссона (добрый друг Типкиссон — это шорник и неисправимый упрямец, который всегда возражает ему и к которому он питает лютую ненависть), наш почтенный друг произнес энергичную, зажигательную речь, в которой разъяснил им, как двенадцать знатных и незнатных джентльменов (ровно за десять дней, прошедших со времени их избрания) оказали поразительно благотворное воздействие на финансовое положение всей Европы, изменили соотношение экспорта и импорта на текущее полугодие, предотвратили утечку золота, уладили вопрос с избытком сырья, восстановили равновесие во всех делах, которые были расстроены предшествовавшими им знатными и незнатными джентльменами, — и все это в то время, когда четверик пшеницы стоил столько-то, унция золота столько-то, а учетный процент Английского банка был такой-то! Его могут спросить, заметил он, заключая свою речь на самой высокой ноте, каковы его принципы? Его принципы выражены на ликах льва и единорога, неизгладимо запечатлены на королевском щите, который поддерживают эти царственные звери, заключены в пламенных свободолюбивых словах, начертанных на этом щите. Его принципы — это Британия и ее Посейдонов трезубец! Его принципы — это промышленное благоденствие одновременно с величайшим процветанием сельского хозяйства — и на меньшее он никогда не согласится. Вот каковы его принципы, и к этому он может добавить — пусть флаг гордо реет на мачте, пусть у каждого будет доброе сердце, зоркий глаз, усердные руки и бдительный ум. Вот к чему сводятся его принципы, не говоря уже о том, что кое-что, в общем, необходимо подвергнуть полному пересмотру, а еще кое-что — не будем уточнять, что именно, — неплохо было бы видоизменить. Его принципы, если свести их воедино, это — Домашний очаг и Алтарь отечества, Труд и Капитал, Корона и Скипетр, Слон и Замок^[3]. А теперь, если его добрый друг Типкиссон требует от него еще каких-нибудь объяснений, то он (наш почтенный друг) будет счастлив их дать.

Типкиссон, который все это время стоял в толпе на самом виду, скрестив руки и устремив на нашего почтенного друга пристальный взгляд; Типкиссон, который в течение всей его речи и бровью не повел, но невозмутимо принял на себя всю эту лавину красноречия, являя собою предмет презрения и насмешек всего человечества (под которым мы, разумеется, понимаем сторонников нашего почтенного друга); этот Типкиссон, наконец, заговорил и сказал, что он человек простой (крики: «Да, уж куда проще!») и хочет знать только одно: куда гнет наш почтенный друг и двенадцать знатных и незнатных джентльменов.

— К необъятным перспективам, — тотчас же отвечал наш почтенный друг.

Все присутствующие решили, что столь удачное выражение политических взглядов нашего почтенного друга должно немедленно заткнуть глотку Типкиссону и покрыть его позором; но этот непримиримый индивид, невзирая на проклятья, сыплющиеся на него со всех сторон (мы имеем в виду, разумеется, со стороны нашего почтенного друга), сохранил всю свою невозмутимость и упрямо заявил, что если наш почтенный друг имел в виду это, то он хотел бы знать, что это такое.

И вот тут-то, отражая