Читаем онлайн «В городе древнем» 6 cтраница
отправлюсь по деревням, заеду за ней, вместе и вернемся…
Радость и досада одновременно охватили Степанова. Радость оттого, что Вера здесь, в городе, досада — что так нелепо он упустил ее и теперь вот жди целые сутки, пока она вернется из Красного Бора. А все-таки радости было больше, и, сразу подобревший к людям, Степанов вдруг проникся жалостью к невыспавшемуся другу:
— Ложись, Иван, ложись!
— Ты ел что-нибудь?
— Ел, ел… Ложись. Ты, значит, и хлебозакупом занимаешься?
— Хлебозакупом-то в основном и занимаюсь… Хлеб всем нужен…
Турин стал устраиваться на столе. Расстелил старое пальто, положил подушку…
— Ты на кушетке ложись…
Он уже расстегнул солдатский ремень, но в комнату, широко расставив руки и держа в них медный поднос с жареной картошкой, вошел инструктор Власов.
— Иван Петрович, — радостно сообщил Власов, — картошка! В райкоме партии жарил. Говорю, так и гак, гость из столицы. Дали под гостя. Садитесь, садитесь… Остынет!
4
Не спалось. Степанов вышел на улицу. Его мучила какая-то безысходность, чувство, которого он не знал никогда, даже в тяжелые минуты на фронте. Города не было, и казалось, что одновременно с ним он безвозвратно потерял что-то… Днем, возвращаясь со станции по узеньким тропкам, Степанов увидел неподалеку от большого холма, остатков дома, двух ребятишек. Железными прутами выковыривали они из груды золы и щебня плитки печного кафеля, обгорелые скобы… Попался медный подсвечник… Сковородка… Спорили, ссорились… Ненужное забрасывали как можно дальше… И подсвечник тоже полетел в сторону… А холм этот — от дома, где жили Степановы. И подсвечник медный стоял у них на комоде. Ребята и понятия не имеют об этом. А через годы? Через годы уже никто не будет знать, что ходит по тем местам, где стоял дом Веры, их школа, живет там, где был небольшой сквер… Но город будет — просторный, светлый, многоэтажный. Будут квартиры со всеми удобствами… Отличный будет город! В Дебрянске стояла ощутимая тишина. Ощутимой, вещной она казалась потому, что ясно, четко осознавалось: некому и нечему шуметь. Ни собак, ни радио, ни разговора, ни песен… Если посмотреть в сторону центра — три-четыре дымка над землей, над кирпичами. Кто-то в землянках еще не спал, сидел у железных печек… Люди в земле, как кроты. Степанов свернул за угол и вдруг увидел свет в окне. Сначала не поверил. Но действительно, в окне такого же дома, какой занимал райком комсомола, горел желтоватый слабенький свет. Другое окно, видимо, как и полагалось, отделенное от первого перегородкой, не доведенной до самого потолка, еле светилось. Казалось, кто-то, вопреки позднему часу и правилам маскировки, зажег свет нарочно: пусть люди в беспредельной пустыне остановят взгляд на огоньке и порадуются, что есть, есть свет впереди! Быстрее зашагал Степанов и вскоре остановился у освещенного окна. Такая же, как у Турина, «зала», дощатая перегородка, стол. Два полевых телефона в коричневых прочных ящиках. На столе — путаница проводов. Наспех прикрепленные к стене, они ведут в другую комнату. У стены, боком к окну, стоит среднего роста сухопарый человек. Полувоенный костюм защитного цвета, сапоги, широкий ремень, за который засунут палец левой руки. Что-то говорит, улыбаясь, поворачивая голову в сторону. Ага! Позади человека, у самой печки, — мальчик на стуле. Он ест картошку из походного котелка, зажатого между колен. Смотрит то на человека, то на картошку. Иногда поднимает голову, слушает. Свет лампы, стоящей близко к нему, падает на лицо — и тогда в глазах мальчика можно угадать настороженность и затаенную боль. Мальчик доел картошку, что-то проговорил, видно благодаря доброго человека, и встал, собираясь уходить. Из кармана грязного ватника вынул смятую кепку, надел на голову… Человек подошел к нему, что-то сказал, похлопав по плечу. Наверное, это участие трогало душу мальчика, и все же, когда Степанов вновь увидел его глаза, в них по-прежнему стояли напряженность и затаенная боль… Может, они и слабели постепенно от этих неслышных Степанову слов, ласковых похлопываний по плечу, но, наверное, их было так много, настороженности и боли, что исчезнуть сразу они не могли… Степанов еще раз посмотрел на человека в полувоенном костюме, на мальчика и скользнул взглядом по фасаду. Между окнами была прибита дощечка. В темноте скорее угадал, чем прочел:Дебрянский районный комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)