РуЛиб - онлайн библиотека > Морская Лара > Современные любовные романы > Тот, кто меня разрушил > страница 7
Читаем онлайн «Тот, кто меня разрушил» 7 cтраница
Даже корочки срезаны.
— А вдруг мне жена сделала бутерброды?
— Нет, жёны режут криво, торопливо.
— По себе судите?
Щурюсь и отворачиваюсь, смотрю в окно на волнистые поля.
— Я уже проснулась, так что можете идти в своё купе.
Мужчина смотрит на меня долгим взглядом, потом закрывает книгу и, подхватив тарелку, уходит к себе.
— Мужчина! — зову, когда он уже в дверях. Заглядывает в купе, синие глаза холодные, как льдинки. — Спасибо.
— Пожалуйста, — смягчается он и уходит.
****** Я не разговаривала с соседом до самой Анапы. Старательно не замечала, как он гулял по перрону во время остановки. Вышагивал под моим окном и косился до тех пор, пока я не занавесила окно. Отвернулась и открыла книгу. Смотрела на страницы, переворачивала, замечала отдельные слова. За сорок минут до прибытия я переоделась, собрала вещи и ушла в другой вагон. Намекнула незнакомой проводнице про навязчивого ухажёра, та запылала праведным гневом, даже чаем напоила. Так и дождалась Анапы, с её гостеприимным теплом и стеклянными квадратиками вокзала. Вышла на перрон и потерянно огляделась. Приключение с соседом отвлекло меня от страха. Страха с большой буквы, который живёт во мне, злится, урчит и не любит, когда его игнорируют. Как ревнивый зверь, он требует внимания и не прощает забывчивости. Я позволила себе расслабиться, умилилась тому, что скрылась от соседа, и тут меня прихватило. Не вдохнуть, как будто душат, ей богу. Еле доволокла чемодан до конца перрона, подальше от толпы. Села на тёплый асфальт и уставилась в сумеречное небо. «Всего лишь паника, всего лишь паника, — повторяла заученно, — я в безопасности». Мне холодно при тридцатиградусной жаре. Мурашки на коже, как холодно. Дрожащие ноги отплясывают чечётку, бутылка воды трясётся в руках. Скоро стемнеет. Надо спешить, вызвать такси, прибыть на место до полной темноты. Я знала, что первый день будет ужасным, так и должно быть. Потом станет легче, обязательно. «Первый день должен быть ужасным», — повторяю эту фразу нараспев, направляясь к зданию вокзала. Чемодан спотыкается, переваливается на толстое брюхо, награждая меня огромным синяком на голени. Тяну его следом, поднять уже нет сил. Паника схлынула, и осталась только усталость. Глубинная, до костей. В здании вокзала тихо, народ уже разбежался, кто куда. В углу обнимается молодая парочка, их сумки и чемоданы разбросаны вокруг, как ягоды на торте. Счастливые, надо же. Счастливые в Анапе. Украдкой слежу за ними, пытаюсь отогреться у их огня. Парень лезет девушке под футболку, и я смущённо бреду прочь, провожаемая гортанными стонами увлёкшейся пары. Не успела отогреться. Как назло, не вижу ни одного такси. Может, плюнуть на всё и снять гостиницу, а завтра с утра отправиться искать виноградный домик? Оглядываюсь на здание вокзала, в котором приветливо мигает окошко, обещающее предоставить гостиницу на ваш выбор. — Если ты ищешь такси, то придётся позвонить. Я вздрагиваю всем телом, опрокидываю чемодан и с ужасом смотрю в окутанные сумерками голубые глаза. — Прости! — фамильярничает сосед, но продолжает брать напором. Поднимает чемодан и хватает меня за руку, то ли в попытке извиниться за испуг, то ли чтобы я не сбежала. Мы застываем в неловких позах, зависнув над грузным телом чемодана. Хмурясь, сосед смотрит на мои пальцы. — У тебя ледяные руки! Тебе плохо? Да, мне плохо. — Всё в порядке. — Я за тебя волновался, вот и решил подождать. Знаю, что ты не местная, да ещё и пропала перед самой Анапой. А потом увидел, как ты сидишь на перроне, и понял, что тебе нехорошо. Слушай, я знаю, что достал тебя приставаниями, но клянусь, я не маньяк. — Если клянёшься, тогда всё в порядке. — Я усмехаюсь и забираю у него чемодан. — Попытайся меня понять. Ночью ты, не переставая, вопишь во сне, пинаешь стену, стонешь, да и днём ведёшь себя странно. Как честный человек, я не могу оставить тебя одну, не убедившись, что с тобой действительно всё в порядке. Я на машине, могу подвезти. Если откажешься — я пойму, но тогда вызову такси и прослежу, что… — он замялся, — …короче, так. — За чем проследишь? Вздохнув, сосед недовольно потряс головой. — Что у тебя есть, чем заплатить и где остановиться. Вот тут я рассмеялась. По-настоящему, глубоко, хрипло, как не смеялась с того самого дня, как задумала этот «отпуск». Сосед по вагону считает меня психованной оборванкой, которая путешествует в купе люкс. Тоже мне, Эркюль Пуаро*. — Я сняла комнату, так что мне есть, где жить, и есть, чем заплатить. Так уж и быть, считай себя джентльменом и спасителем странных девиц, — отвези меня. Но только если тебе по пути. — Куда? — спросил он, радостно подхватывая мой чемодан и устремляясь к парковке. — В сторону Высокого берега. Затормозив, он обернулся и присмотрелся ко мне повнимательнее. Да, я — оборванка, которая путешествует в купе люкс и снимает комнату недалеко от Высокого
****** Я не разговаривала с соседом до самой Анапы. Старательно не замечала, как он гулял по перрону во время остановки. Вышагивал под моим окном и косился до тех пор, пока я не занавесила окно. Отвернулась и открыла книгу. Смотрела на страницы, переворачивала, замечала отдельные слова. За сорок минут до прибытия я переоделась, собрала вещи и ушла в другой вагон. Намекнула незнакомой проводнице про навязчивого ухажёра, та запылала праведным гневом, даже чаем напоила. Так и дождалась Анапы, с её гостеприимным теплом и стеклянными квадратиками вокзала. Вышла на перрон и потерянно огляделась. Приключение с соседом отвлекло меня от страха. Страха с большой буквы, который живёт во мне, злится, урчит и не любит, когда его игнорируют. Как ревнивый зверь, он требует внимания и не прощает забывчивости. Я позволила себе расслабиться, умилилась тому, что скрылась от соседа, и тут меня прихватило. Не вдохнуть, как будто душат, ей богу. Еле доволокла чемодан до конца перрона, подальше от толпы. Села на тёплый асфальт и уставилась в сумеречное небо. «Всего лишь паника, всего лишь паника, — повторяла заученно, — я в безопасности». Мне холодно при тридцатиградусной жаре. Мурашки на коже, как холодно. Дрожащие ноги отплясывают чечётку, бутылка воды трясётся в руках. Скоро стемнеет. Надо спешить, вызвать такси, прибыть на место до полной темноты. Я знала, что первый день будет ужасным, так и должно быть. Потом станет легче, обязательно. «Первый день должен быть ужасным», — повторяю эту фразу нараспев, направляясь к зданию вокзала. Чемодан спотыкается, переваливается на толстое брюхо, награждая меня огромным синяком на голени. Тяну его следом, поднять уже нет сил. Паника схлынула, и осталась только усталость. Глубинная, до костей. В здании вокзала тихо, народ уже разбежался, кто куда. В углу обнимается молодая парочка, их сумки и чемоданы разбросаны вокруг, как ягоды на торте. Счастливые, надо же. Счастливые в Анапе. Украдкой слежу за ними, пытаюсь отогреться у их огня. Парень лезет девушке под футболку, и я смущённо бреду прочь, провожаемая гортанными стонами увлёкшейся пары. Не успела отогреться. Как назло, не вижу ни одного такси. Может, плюнуть на всё и снять гостиницу, а завтра с утра отправиться искать виноградный домик? Оглядываюсь на здание вокзала, в котором приветливо мигает окошко, обещающее предоставить гостиницу на ваш выбор. — Если ты ищешь такси, то придётся позвонить. Я вздрагиваю всем телом, опрокидываю чемодан и с ужасом смотрю в окутанные сумерками голубые глаза. — Прости! — фамильярничает сосед, но продолжает брать напором. Поднимает чемодан и хватает меня за руку, то ли в попытке извиниться за испуг, то ли чтобы я не сбежала. Мы застываем в неловких позах, зависнув над грузным телом чемодана. Хмурясь, сосед смотрит на мои пальцы. — У тебя ледяные руки! Тебе плохо? Да, мне плохо. — Всё в порядке. — Я за тебя волновался, вот и решил подождать. Знаю, что ты не местная, да ещё и пропала перед самой Анапой. А потом увидел, как ты сидишь на перроне, и понял, что тебе нехорошо. Слушай, я знаю, что достал тебя приставаниями, но клянусь, я не маньяк. — Если клянёшься, тогда всё в порядке. — Я усмехаюсь и забираю у него чемодан. — Попытайся меня понять. Ночью ты, не переставая, вопишь во сне, пинаешь стену, стонешь, да и днём ведёшь себя странно. Как честный человек, я не могу оставить тебя одну, не убедившись, что с тобой действительно всё в порядке. Я на машине, могу подвезти. Если откажешься — я пойму, но тогда вызову такси и прослежу, что… — он замялся, — …короче, так. — За чем проследишь? Вздохнув, сосед недовольно потряс головой. — Что у тебя есть, чем заплатить и где остановиться. Вот тут я рассмеялась. По-настоящему, глубоко, хрипло, как не смеялась с того самого дня, как задумала этот «отпуск». Сосед по вагону считает меня психованной оборванкой, которая путешествует в купе люкс. Тоже мне, Эркюль Пуаро*. — Я сняла комнату, так что мне есть, где жить, и есть, чем заплатить. Так уж и быть, считай себя джентльменом и спасителем странных девиц, — отвези меня. Но только если тебе по пути. — Куда? — спросил он, радостно подхватывая мой чемодан и устремляясь к парковке. — В сторону Высокого берега. Затормозив, он обернулся и присмотрелся ко мне повнимательнее. Да, я — оборванка, которая путешествует в купе люкс и снимает комнату недалеко от Высокого
Конец ознакомительного отрывка