Читаем онлайн «Синие тучки» 3 cтраница
- 12345 . . . последняя (52) »
двигаются… Встретят ли ее, простят ли?
А стужа руки и ноги леденит… сон нагоняет… Мочи нет, как спать хочется!
Не выдержала Аганька, крикнула:
— Тятенька! Родименький, тут я!
Растворилась дверь избы. Вышел Игнат на порог, оглянулся. Увидал темную фигурку у плетня. Со всех ног кинулся к ней.
— Агничка, ты ли? Болезная!
Взял на руки, отнес в избу. Заплакала Аганька. Не такой встречи ждала.
И отец заплакал, и мать, и сестры.
Любили они Аганьку, так любили! А она и не чуяла.
Прижалась к отцу Аганька:
— Прости, тятенька! Век не буду!
А сама бьется на груди, как птица. Простил Игнат, и мать, и сестры простили.
Ожила Аганька. Снова запела. Снова красные платки, да венки носить стала. Только уж и работать принялась. Ох, как работать. И работает, и поет. Славно поет, а работает еще лучше. Смотреть любо. Всякое дело в руках так и кипит. Не нахвалится Игнат дочкой.
И люди видят: переменилась Аганька. И люди не нахвалятся.
— Счастье Игнату. Дочка-то у него — золото!
А почему золотом стала — это одна Аганька знает.
Вытянулся в струнку Ванюша… Приложил руку к козырьку да как гаркнет: — Здравия желаю, ваше превосходительство! Остановился адмирал. Смотрит. Видит матрос перед ним… настоящий, рост с ноготок только. — Ты матрос? — спрашивает, едва удерживаясь от улыбки. — Есть![1] — отвечает Ванюша, как и подобает морскому служаке. — Ты здешней команды? — Есть! — Сколько же тебе лет? — Десять! — Большой матрос, что и говорить, — засмеялся адмирал. — А тебя как зовут? — Ванюшей. — А ты, Ванюша, море любишь? — Есть! — А команду? — Есть! — А меня? Ванюша открыл было рот, да так и остался. Что ему отвечать — не знает… Разве он любит этого чужого, строгого адмирала, появления которого с таким трепетом ожидали его дорогие дяденьки. Мнется, мнется Ванюша да кряхтит и краснеет только, а сказать «люблю» не может. Ведь неправда это, ложь будет, нехорошо. Догадался адмирал о
Юнга
I.
Когда судно «Сирена» крейсировало у берегов Адриатического моря, сошедшие на берег матросы увидели как то ночью одиноко лежащего в корзине ребенка, посреди дороги. Ребенок оказался мальчиком трех недель, не больше, смуглым и хорошеньким, по всякому вероятию, итальянцем. Матросы «Сирены» взяли ребенка на судно, крестили его и назвали Иваном. Маленький Ванюша рос не по дням, а по часам. Малютка оказался смышленый и умненький. Когда ему стукнул год, он уже отлично различал лица своих «дяденек», которых на судне было великое множество. «Дяденьки», или, вернее, матросы с судна «Сирена» нянчили Ванюшу наперерыв. С трехнедельного возраста они поили его молоком из рожка, потом кормили кашей и супом. К трем годам приемный сын команды «Сирены», прозванный «юнгой», уже не раз самостоятельно разгуливал по палубе корабля, отдавал честь всем офицерам и знал, как величать каждого из них. Маленького баловня любили все без памяти: и командир, и офицеры, и матросы. А пуще всего матросы. Добрые «дяденьки» души не чаяли в своем питомце. Да и нельзя было не любить этого славного, здоровенького, краснощекого красавца-мальчугана, ласкового, общительного и веселого… А годы между тем шли да шли и с годами подрастал Ванюша. Ему минуло десять лет. За его пребывание на судне многие из «дяденек» ушли, окончив морскую службу, на их место поступили другие. Ванюша переходил из рук в руки и каждый из матросов привязывался к милому мальчугану. «Дяденьки» научили, шутя, Ванюшу правилам морской службы, команде, морскому ученью и остались очень довольны понятливым учеником.II.
«Сирена» после долгого плавания зашла в гавань. Матросы говорили, что на днях должен, ненароком, приехать один важный и строгий адмирал, который будет делать смотр судну. Все закопошилось и засуетилось на корабле… Чистили, скребли, мыли… Матросам делали ежедневные ученья, учили их, как надо отвечать адмиралу, как показывать себя и свое искусство с самой лучшей стороны. Принарядили и «юнгу» в чистый костюм, купили ему новую фуражку, чтобы и он мог встретить щеголем начальство… А адмирал не ехал. Напрасно матросы почти не покидали постов, дежуря на своих местах в ожидании начальства. Оно не являлось. Решили, наконец, что не приедет адмирал и команда «Сирены» дала себе отдых. Матросы уже не дежурили так аккуратно и позволяли себе удаляться со своих постов… И вдруг он приехал. Приехал страшный адмирал в тот миг, когда никто не ждал его. «Юнга» Ванюша стоял неподалеку от большой корабельной пушки и смотрел на море, которое после своих милых «дяденек» любил больше всего на свете. Стоял и любовался его синим отливом, и вот видит подъезжает лодка, из нее выскакивает адмирал и прямо на трап шагает…Вытянулся в струнку Ванюша… Приложил руку к козырьку да как гаркнет: — Здравия желаю, ваше превосходительство! Остановился адмирал. Смотрит. Видит матрос перед ним… настоящий, рост с ноготок только. — Ты матрос? — спрашивает, едва удерживаясь от улыбки. — Есть![1] — отвечает Ванюша, как и подобает морскому служаке. — Ты здешней команды? — Есть! — Сколько же тебе лет? — Десять! — Большой матрос, что и говорить, — засмеялся адмирал. — А тебя как зовут? — Ванюшей. — А ты, Ванюша, море любишь? — Есть! — А команду? — Есть! — А меня? Ванюша открыл было рот, да так и остался. Что ему отвечать — не знает… Разве он любит этого чужого, строгого адмирала, появления которого с таким трепетом ожидали его дорогие дяденьки. Мнется, мнется Ванюша да кряхтит и краснеет только, а сказать «люблю» не может. Ведь неправда это, ложь будет, нехорошо. Догадался адмирал о
- 12345 . . . последняя (52) »