по обстоятельствам очень нужно, так что без того хотели бы они сами призывать его. Сие случалось наипаче при раздорах семейств, при разделе наследств, при расстройстве детей и тому подобном. Когда появлялся он между ними, то встречаем был как посланник небес, лобызаем как благодетель и друг и внимаем как отец и наставник. Все его беседования одушевлены были кротостию и поучением к братолюбию. Никто не смел при нем изъявлять вражды… и кого он признавал виновным, тот беспрекословно и сам сознавал себя. Он не выезжал из такого дому, пока не укротит строптивых, пока не примирит всех и не водворит согласия. Тогда удовольствие и радость его были совершенны; а оставляя их, призывал он на всех благословение Божие. Миротворение почитал он блаженнее самой милостыни. «Милостивии, – говорил он, – по обетованию Христову, только сами помилованы будут; а миротворцы сынове Божии нарекутся». Посему-то каждая весть о примирении врагов и без него всегда радовала его». (Евфимий Болховитинов, прот. Полное описание жизни Тихона... С. 74–75)
143
Ам. 8, 11.
144
Рим. 10, 11.
145
1 Кор. 4, 16.
146
Филарет (Гумилевский), архиеп. Русские святые, чтимые всею Церковью или местные. Опыт описания жизни их. Чернигов, 1863. С. 49.
147
Евфимий Болховитинов, прот. Полное описание жизни Тихона... С. 34–35.
148
В должности пономаря и без стихаря.