Читаем онлайн «Фазы неизбежности (СИ)» 2 cтраница

который с нарочитым ужасом шарахнулся от Дарэм при первом окрике, в защитном жесте выставил перед собой ладони и воскликнул:

— Хорошо, как тебе будет угодно! Только не убивай меня, ужасный некромант — я ведь еще так молод!

— По крайней мере, чувство юмора у тебя точно как у пятилетнего, — огрызнулась женщина и стремительно вышла из комнаты, опасаясь, что дальнейшая беседа с Гербертом обернется очередной сварой.

Контролировать эти вспышки с каждым днем становилось все труднее — они возникали внезапно, точно приступы прогрессирующей болезни, и что станет «спусковым крючком» в следующий раз, предсказать было абсолютно невозможно. Дарэм, по долгу службы, неоднократно приходилось убивать, не только пришедших с изнанки тварей, но и людей, однако ни разу в жизни она не испытывала от этого удовольствия — вынужденная мера, суровая необходимость, неотъемлемая часть работы, которую она когда-то сознательно выбрала для себя сама. Но, когда «оно» накатывало откуда-то из глубины, накрывая Нази с головой, точно вязкая волна раскаленной смолы, желание сломать что-нибудь, разнести вдребезги, а еще лучше — свернуть кому-нибудь шею — становилось очень отчетливым. И это, признаться, пугало Дарэм до черта.

На смену ярости иногда приходила апатия, когда Нази часами сидела, разглядывая ночное небо за окном, и мысли в ее голове текли вяло и медленно, не способные удержаться ни на чем дольше секунды. Но чаще всего бурное раздражение уступало место суетливой тревоге, и Дарэм металась по комнате, не в силах ни сидеть, ни лежать, хватаясь за все подряд и тут же отбрасывая в сторону, чувствуя, как мелкой, отвратительной дрожью трясутся руки, и как в теле, кажется, ноет каждая косточка.

И день не приносил желанного успокоения, вместо замковых стен предлагая в распоряжение Дарэм бескрайнюю черноту зазоров между тропами, выйти на которые было теперь ей не по силам, да и элементарно увидеть места, где они пролегают — тоже. В бытность свою некромантом, путешествуя по тропам, Нази никак не могла отделаться от ощущения направленного на нее из темноты взгляда — оно никогда не исчезало, но с годами стало привычным, как и глухая тишина, как и могильный холодок этого места. Нынче же это ощущение чужого присутствия пропало — теперь Дарэм сама стала глазами, неотступно провожающими взглядом всякого ступившего во владения смерти.

«Я справлюсь», — раз за разом повторяла она себе, точно эта фраза была неким заклинанием, способным волшебным образом придать ей сил. И силы действительно находились. Дарэм щедро черпала их из собственного злого упрямства, точно так же, как делала это после смерти Винсента, вот только, чем дальше, тем меньше становилось этих сил, и тем хуже срабатывали попытки убедить себя, будто все, что от нее требуется — еще немного потерпеть. Где-то в самой глубине души Нази точно знала, что улучшения не последует.

Тем не менее, сдаваться Дарэм не собиралась, и пока что ей худо-бедно удавалось уговорить себя «пережить» еще одну ночь. А потом еще одну.

— Между прочим, тебя уже сколько раз просили, чтобы ты днем не оставалась в спальне, — Нази досадливо цыкнула, осознав, что Герберт увязался следом, с легкой непринужденностью подстроившись под ее быстрые шаги. В некоторых случаях общество младшего фон Кролока, которым нынче начинался и, пожалуй, заканчивался весь круг общения Нази, ей действительно помогало отвлечься, но иногда оно лишь провоцировало желание отпилить виконту его белокурую голову, чтобы навсегда избавиться от его бесконечной болтовни.

— Изыди, упырь, — почти ласково попросила она. — Я в ваши с графом предпочтения не лезу, и вы в мои не суйтесь. Так что, если вам нравится лежать в гробах — ради Бога, а меня более чем устраивает моя кровать.

— Ты хотела сказать, отцовская кровать, — ничуть не обидевшись на «упыря», поправил ее Герберт, которого, как уже успела убедиться Дарэм, вообще крайне сложно было задеть в те дни, когда в планах у него не значилось на кого-нибудь разобидеться.

— Что-то не припомню, чтобы он хоть раз потребовал от меня уступить ему место, — язвительно заметила Нази. — А впрочем, называй, как хочешь, мне все равно.

— И при чем здесь предпочтения, спрашивается? — младший фон Кролок в недоумении покрутил головой. — Думаешь, мне приятно каждый день в склеп спускаться? Но даже я, хоть отец и называет меня крайне легкомысленным и инфантильным, понимаю, что это необходимая мера предосторожности, в то время, как ты, фрау «я-знаю-о-вампирах-больше-тебя», поступаешь откровенно глупо, ставя под угрозу не только себя, но и нас.

На это заявление Нази отвечать и вовсе не стала, поскольку некая неумолимая логика в словах Герберта действительно присутствовала — во время дневного сна вампиры были абсолютно беспомощны и уязвимы, так что предпочитали прятаться в наиболее укромных и