Читаем онлайн «Неживая, Немертвый (СИ)» 5 cтраница
Нити зова, в воображении графа похожие на тонкие струны, слегка завибрировали. Мысли Сары Шагал радостно подались навстречу графу, теплые, мягкие, доверчивые. Сознание Магды отозвалось робкой надеждой, словно все еще раздумывая, вложить ли протянутую руку в ладонь незнакомца. Граф из любопытства перехватил третью нить, тянущуюся от него к Нази — струна отозвалась низким, пульсирующим гулом, будто Кролок ткнул пальцем в пчелиное гнездо.
— Не чувствую! — повторил Герберт, немного помолчав, и недовольно сдвинул брови. Только что ногами не затопал. Он вообще терпеть не мог, если натыкался на дело, которое у него не получалось с первого раза. А эта попытка была далеко не первой. — Как ты вообще это делаешь? Здесь мили четыре, если не больше.
— Однажды ты поймешь, что расстояние не имеет значения вовсе, — граф криво усмехнулся. — Ты все еще хватаешься за человеческие понятия, Герберт. Ни время, ни пространство не имеют власти над нами, постарайся не думать о них. Твоя жертва может стоять перед тобой, может находиться на ином континенте, зов неизбежно настигнет ее. Пойдем.
— Зачем мне вообще это уметь? — недовольно поинтересовался Герберт, тем не менее, хватаясь за руку отца. — Ты хозяин замка, и организация бала — твоя обязанность.
— Мы должны быть готовы ко всему, — спокойно возразил граф. — Может статься, я не всегда буду рядом, Герберт, и ты, как мой наследник, обязан уметь исполнить долг хозяина.
— Отец, ты… — начал было Герберт, но граф, сосредоточившись, шагнул вперед, оторвав ногу от каменной кладки пола замковой башни и опустив ее на утоптанный снег во дворе трактира. — Тьфу! А предупредить?
— Я сказал «пойдем», — невозмутимо заметил фон Кролок, отпуская руку сына. — Будь серьезнее. Когда мне минула сотня, мне не требовалась помощь для подготовки к балу.
— Ты так говоришь, потому что тебе уже триста лет, как тридцать восемь, — буркнул Герберт. — А мне всего лишь сто двенадцать лет, как девятнадцать!
Граф в ответ только покачал головой, в очередной раз подумав, что нужно было обращать кого-то постарше. Герберт же, казалось, навечно застрял в юношеском возрасте, как будто молодое тело категорически отказывалось позволить ему повзрослеть. И упорное нежелание сына принимать на себя хоть какую-то ответственность, его стремление переложить все проблемы на плечи старшего вампира, капризы, жалобы на скуку и удовлетворение собственной похоти в компании молоденьких смертных были прямым тому подтверждением. Однако в одном граф не ошибся — Герберт действительно обладал достаточной силой для того, чтобы, как и он, оставаться неспящим. К тому же юноша хоть как-то скрашивал его одиночество, дарил иллюзию стабильности. Было что-то успокоительное в этом знании: сменятся поколения, смертные у подножия гор будут рождать себе подобных и умирать, погружаясь в землю, даже верный Куколь сгинет, а Герберт останется с ним.
— Теперь они рядом, — сказал фон Кролок, кивая на спящий трактир. — Так тебе должно быть проще сосредоточиться. Попробуй почувствовать фроляйн Шагал, с ней легче всего. Она уже сейчас почти готова.
Герберт послушно прикрыл глаза и попытался войти в резонанс с зовом. Граф внимательно прислушался и, недовольно поморщившись, сжал плечо сына.
— Ну, что опять? — прошептал Герберт.
— Что вообще ты делаешь? Ты не дичь на охоте загоняешь, смею напомнить. Зов не терпит грубости, не терпит фальши. Смотри и слушай.
С этими словами Кролок устремил взгляд на окно Сары, поднимая из глубины души не эмоции, но воспоминания о них: уверенность, нежность, страсть, томительное волнение от встречи с возлюбленной.
«Не бойся, дитя. Я так долго скитался в холодной тьме в ожидании тебя, ты — единственная моя отрада, единственная моя надежда. Знаю, ты тоже чувствуешь этот сладостный трепет, связавший нас воедино. Доверься мне, и я уведу тебя из этого постылого места, туда, где ты, наконец, обретешь свободу и вечное счастье в моих объятьях. Скоро, мой ангел, совсем скоро…»
В своей маленькой девичьей спальне Сара прерывисто вздохнула во сне, вслушиваясь в нежный голос, суливший избавление от всех ее смешных, детских горестей.
Граф плавно отпустил дрожащую нить зова и повернулся к сыну.
— И что, по-твоему, ты сделал не так? — осведомился фон Кролок, в ответ получив лишь неопределенное пожатие плечами. — Чтобы убедить жертву, ты должен верить сам, Герберт. В это мгновение ты сам должен желать, любить, страдать.
— А ты, папа, умеешь любить? — ехидно осведомился младший вампир, приподнимая брови.
— Умел, — хладнокровно поправил его граф. — Мне не обязательно любить этого конкретного ребенка, достаточно лишь вспомнить, воскресить это чувство, окунуться в него. Не важно, к кому и когда я его испытывал,