Читаем онлайн «Алеф (CИ)» 5 cтраница

не развивается, не совершенствуется. Скоро мы вымрем, как динозавры, из-за того, что слабые и откровенно ущербные особи не уничтожаются естественным отбором, а размножаются, уродуя генофонд. Это разве гуманизм? По-моему, скорее человеконенавистничество!

Мсье Фернен уходит из моего кабинета, кипя от возмущения, но счастливый - ведь он заполучил редкий экземпляр.

Его рассуждения о гуманизме и эволюции убоги и смешны: кажется, подобные позиции развенчали давным-давно. Однако ему, должно быть, очень уютно в своём ограниченном мирке ненависти и заблуждений. Ничтожный человечишко, мне он отвратителен.

- К вам ещё один посетитель, - говорит секретарша, когда я нажимаю розовую кнопку. - Некто доктор Шпигель.

- Кто такой? - я хмурюсь, безуспешно пытаясь вспомнить клиента с такой фамилией.

- Представился сотрудником медицинского факультета какого-то берлинского института - визитка напечатана по-немецки, не разберу.

- А как тебе подсказывает женская интуиция, кто он? - спрашиваю я, заподозрив неладное.

- По мне, так священник. У нас в приходской школе был похожий.

- Ты ходила в приходскую школу? - я удивлён.

- Очень давно! - хихикает секретарша. - Так что, пропустить его?

Я задумываюсь: с одной стороны, не хочется нарваться на очередного ханжу, лезущего с проповедями, а с другой, это может оказаться стоящий клиент.

- Проси, - решаю я и, поставив на стол резервуар с самым гадким уродом (лучший тест на лояльное отношение к нашему бизнесу: если человек не коллекционер, его тут же вывернет), усаживаюсь в кресло.

Дверь открывается, и в кабинет заходит высокий мужчина во френче и белоснежной рубашке. У него тёмные, аккуратно приглаженные волосы, серые крупные глаза и плотно сжатый рот. По тому, какой равнодушный взгляд он бросает на плод, я понимаю, что передо мной и не клиент, и не ханжа.

- Вас интересуют трупы животных? - спрашивает он сходу, останавливаясь перед столом.

- Меня интересуют все трупы, - отвечаю я с улыбкой.

По его первой фразе мне многое становится понятно. Это прагматичный человек. Он хочет делать бизнес, и у него есть идеи, возможности и новая сфера деятельности. Он может расширить и разнообразить товарный рынок. Он нам интересен. Он нам нужен.

Я вижу всё это благодаря опыту и интуиции. Мне не приходится вытаскивать из Шпигеля информацию клещами - он с удовольствием и готовностью излагает свои идеи. Мы быстро находим общий язык и уже через час совершаем экскурсию по заводу. Как и следовало ожидать, в основном его занимает техническая сторона производства - препараты и оборудование. Я выступаю в роли гида и рассказываю о том, как работает моё детище.

Самый примитивный завод по обработке мёртвых детей устроен приблизительно так: друг за другом выстроены три цеха, каждый из которых занят своим делом. Первый - это операционная, где с заготовками работают люди, второй служит для производства ёмкостей, используемых в качестве тары, в третьем продукция упаковывается.

Процесс изготовления экземпляра выглядит приблизительно следующим образом.

Вначале труп попадает на стол патологоанатома, который его вскрывает, извлекает внутренности, наполняет освободившееся пространство формальдегидом, а затем зашивает. Для этого требуется большое искусство: чем тоньше и аккуратнее шов, тем выше цена. С гордостью могу сказать, что у нас работают лучшие специалисты, чьи навыки кройки и шитья вне конкуренции.

После этих процедур труп по конвейеру попадает в следующий цех, где специальная машина, смахивающая на железного осьминога, помещает его в специально приготовленную ёмкость, которая затем по конвейеру перемещается к следующему автомату, который наполняет её формальдегидом или спиртом.

Потом малыш отправляется в бальзамирующую камеру, где находится в течение нескольких часов при определённой температуре, способствующей наиболее полной пропитке органических тканей.

Ни во втором, ни в третьем цехе людей как непосредственных участников производственного процесса нет. Присутствуют только несколько наблюдателей, которые следят за тем, чтобы в работе машин не происходило сбоев.

- Представьте, сколько клиентов привлечёт новая отрасль, - говорит Шпигель, заглядывая в бальзамирующие камеры сквозь толстые небьющиеся стёкла. - И потом, ведь это, можно сказать, «эконом-вариант», который смогут позволить себе даже скромные коллекционеры - поскольку мутанты-животные пойдут по более низкой цене, чем человеческие аналоги.

- Разумеется, - отвечаю я. - У вас есть, так сказать, начальный капитал?

- Деньги? - тревожно уточняет Шпигель.

- Образцы.

- О да! - в голосе немца слышится облегчение. - Полная лаборатория: две крысы, три собаки, она лошадь, две коровы, змея и несколько куриц.

- Откуда столько?

- Наш институт находится недалеко от фермерских поселений, а вы бы видели, чем доблестные