Читаем онлайн «Фрактал. Четыре демона. Том 1 (СИ)» 4 cтраница

увеличивая кратность, зрачки тоже претерпевали изменение формы, размеров и оттенка. В максимальном приближении, зеницы ока стали едва заметным треугольниками - точка и два тонких, желтых кольца радужки, отдельно выступившие сквозь чёрные склеры. Скорректировав параметры зрения, будто объектив фотоаппарата, Орталеон смог покрыть многокилометровое расстояние, игнорируя облака, однако ему удалось лишь подсмотреть издали, но он увидел самую главную угрозу, надвигающуюся на столицу по небу. Особо не отвлекаясь на, казалось бы, устрашающие Виманы ящеров, истинных провокаторов войны, покровителей нации дракона, Асмодей абсолютно спокойно, словно так и надо, отвернулся, поменяв небесный пейзаж на неразборчивый вид ближайшей к городу линии фронта. Здесь он проявил большую заинтересованность, осматривая всё внимательно словно сканер, стараясь не упустить и малейшей детали, картина помогала ему лучше соображать, дорисовывая неизвестные обстоятельства.

Смерть, хаос и разрушения медленно накатывали на город единым фронтом, а летящие к Яр-граду корабли прекратили огонь, не возобновляя без нужды, пришельцев интересовала лишь оборона и армия, а не простые деревни. Когда темный Лег сам всё увидел, груз его ответственности набрал вес, он тяжело вздохнул, представив, чем обернётся развязка. Орта всегда был излишне чувствителен, но в его случая это ни слабость, а личная проблема, морока с совестью и ответственный подход, скажем так - сострадание и переживания не перекрывали его темперамента, а если разозлить, Ирмант быстро взрывался забывая о подобных заморочках, последствия его срывов известны всем Сейтлерам. Хотя стоит его оправдать, дурная слава и трепет сводных сородичей перед его персоной появились задолго до его назначения на должность распорядителя ордена. Асмодей с детства желал избавиться от собственной повышенной эмоциональности, ибо она ему была ни к чему. Когда основная часть социума реагирует на тебя как на прокажённого или проклятого, как на существо, к которому опасно подпускать детей и так происходит день ото дня, с самого рождения, вырасти добродушным было сложно, не правда ли. Соответственно Ирманты сбились в обособленное меньшинство, где правели свои порядки, а со слюнтяями в его родном клане не считались. Сопереживание, чувствительность и прочие светлые побуждения у них были не в почёте, зато силу и ум в искусстве войны Тёмные оценивали по заслугам, как никто другой. На основании права и подборки всех нужных качеств Орталеон и получил место главы ордена Сейтлеров, когда подняли вопрос о переизбрании.

Принцип мышления Легов прост - каждый должен сделать всё, что требуется для решения возникших проблем, как бы неподъёмны они не казались, не следует искать у других сочувствия и помощи, а ломать собственные пределы, взбираясь в гору с улыбкой и расправленной спиной.

Взрослея, Орталеон не отступал от общепринятого стереотипа идеального Асмодея, дабы не осквернять память об отце, предельно порядочном, благопристойном и благочестивом Леге, восстановившим клан после тысячелетнего упадка и вернувшим ему вес в совете старейшин, но оступившегося в конце своего пути - за день разрушив труд всей жизни и исчезнув. Сейтлер тщательно проработал в себе каждую неугодную черту, обуздав их и избавив сознание от всех видов комплексов, однако истину не искоренить, можно притупить или скрыть в сокровенных уголках разума, но в свой час, сущность проявляется в поступках, одобрение или соучастие. Ирмант всегда умело переступал внутренние пределы, игнорируя унижения и пренебрежения со стороны, нисколько не злясь, а выпуская весь негатив в мелкие пакости, непочтительные и дерзкие выходки, из-за которых по молодости у него было немало проблем, его оправдано называли дебоширом. Тяжелее ему давалось затуманивание собственного безразличия и пренебрежения внутренними кастовыми правилами, идеями и стремлениями, перед сородичами. Во многом убеждения Легов для него стали чужды, слишком мрачны, тверды и ограничены, идущие в разрез с его внутренней системой ценностей, но кроме него, это знал разве что всего один Асс, близкий друг, родственная душа, не более. Как бы там ни было, когда приходило время дел, Ирмант знал, как действовать, его особенности на качестве выполнения заданий не когда не сказывались. Что до Асмодейских постулатов, Орта никогда ничего не критиковал, однако, получив власть, постепенно менял всё, что счёл нуждающимся в реформации, и не только внутри диаспоры тёмных, но и в своде ордена Сейтлеров. Теперь Асмодей далеко не ребёнок и многое переосмыслил, однако светлые чувства в нём не погибли, хотя и ослабли, скрывшись глубоко внутри, чтобы жизненный опыт их окончательно не затушил, а место добрых побуждений досталось цинизму и уставшему пренебрежению, порой оборачивавшемуся серьёзными проблемами с высокопоставленными представителями расы, чьё самолюбие так нахально ни раз запачкал Ирмант. Он мог сказать или учудить всё, что