Читаем онлайн «Идиотки» 3 cтраница
- 12345 . . . последняя (294) »
просто ужас! И ребенок у нее абсолютно дикий!
— А вторая девочка? Тоже кошмар! Вся несуразная, рыжая… Одета так небрежно!
— Валя, ты их в дом зря привела. Они какие-то подозрительные. И мамаши, и потомство. Странно даже, что директор хора этих двух уродов поставил петь рядом с Ириной. У него что, глаз нету?
— Папа, а что такое «уроды»?
— Это твои новые подружки.
— Они не уроды! Они девочки! Они колбасу есть отказались!
— Потому что они не девочки, а идиотки!
Глава 2
В большом холле телевидения жил огромный кактус в два человеческих роста. Лена пришла в восторг, когда его увидела. — Мама, а как он мог вырасти так высоко? — Вероятно, за ним хорошо ухаживали. — Я за своим кактусом тоже хорошо ухаживаю, но он вырос только вот настолько. — Видимо, здесь особенная аура. — А это как? — Это когда много творческих людей с красивыми мыслями… — И что, если мысли красивые, то кактус можно не поливать? — Лена, я сейчас не очень соображаю… Мы с тобой опаздываем, скоро съемки. — А съемки это как? — Вы будете петь, а телекамеры будут это фиксировать. — Фиксировать? А потом нас покажут по телевизору? — Да. Мама Лены, «ядерный работник» Маргарита Петровна, страшно нервничала. Пришлось срываться с совещания, забирать Лену из школы, везти на Макаенка. Забежали в магазин за белыми гольфами. Взяли такси. И опоздали. В гулком пространстве холла существовали разные звуки, характерные для такого удивительного места, как телевидение. В частности, репетировал невидимый оркестр, звенела посуда в баре, а еще разговаривали люди. Телевизионный язык отличается от обычного своей вальяжностью, глаголами и орфоэпией. Вы могли не видеть этих людей (в основном бородатых), но не понять, что здесь ДЕЛАЕТСЯ ТЕЛЕВИДЕНИЕ, было невозможно. Еще важный момент: люди вокруг были очень яркими, джинсовыми. Где они брали этот джинс? Вся страна жила борьбой с декадансом, а тут ходили бородачи в джинсах и длинных свитерах. А женщины какие великолепные! Эффектные, живущие сочной жизнью работников искусства! Как можно сравнить с этим великолепием серый крысиный век второсортного работника ядерной индустрии? — Простите, а где тут снимают детский хор? Пробегающий мимо бородач кивнул куда-то вверх. Даже сказал: «В трехсотке». Понятнее от этого не стало. Ткнулись в один угол, пробежали коридор, вернулись снова в холл, нырнули в другой коридор… Маргарита Петровна в какой-то момент даже была готова отказаться от идеи попасть на съемочную площадку. Ей-богу, если бы дело касалось только ее! Так ведь ребенок… Кто знает, как сегодняшний день повлияет на ее судьбу? И, собрав в кулак всю волю и наглость (а ни того, ни другого почти не было), Маргарита Петровна бросилась в бой за будущее дочери. — Скажите, где здесь снимают детский хор? — Вы не знаете, где проходят съемки детских коллективов? — Простите, вы не скажете, где тут производится запись участников детских самодеятельных ансамблей? Они стояли в телевизионном сердце — нелепые мама и дочка из настоящего, не монтированного мира — и пытались узнать то, что не должны были знать по статусу. И не узнали бы. Но тут прямо перед ними отворилась тяжеленная деревянная дверь с полуметровой ручкой — таких в реальной жизни не бывает, только в звукозаписывающих организациях, — и появилась прекрасная Валентина Сергеевна, мама Иры. — Маргарита Петровна! — сказала она с облегчением и укором. — Ну где же вы? Мы тут готовимся вовсю, а вы… За дверью бушевала жизнь. Два десятка мам переодевали два десятка детей. Два десятка распотрошенных сумок медленно испускали дух, четыре десятка сапог валялись на паркете, шесть десятков заколок и бантов — повсюду, где возможно. И все дети шумели, капризничали, хулиганили и не желали готовиться к выходу на сцену. А все родители нервничали, ругались и уговаривали детей на эту сцену выйти. — Я вас жду-жду! — Валентина Сергеевна зашуршала серой упаковочной бумагой. — Вот, смотрите! С утра купила! Думаю, вашей девочке подойдет. Взяла самый большой размер. В ее руках искристо переливалось платье. — Я с утра созвонилась с директором хора, с Виктором Николаевичем. Не могла удержаться. Девочкам нельзя выступать в чем попало… Это ведь очень важно, вы согласны? В каком смысле? Что она хочет сказать, эта красивая, недоступная пониманию женщина? — Я говорю: от того, в чем сейчас девочки выйдут на сцену, зависит их будущее! Маргарита Петровна внезапно пережила острый приступ стыда и ненависти. — Но у нас новый брючный костюм! Его бабушка связала! — Ой, бросьте! — сердито сморщилась Валентина Сергеевна. — Ваша бабушка может вязать что угодно, а на телевидение девочки попадают не каждый день! Здесь важно выглядеть дорого! Маргарита Петровна еще раз на секунду задумалась: а так ли ей необходимо это телевидение? Нужно ли ради него терпеть унижение- 12345 . . . последняя (294) »