Читаем онлайн «Все повести и эссе»
- 123 . . . последняя (13) »
Виктор Пелевин Все повести и эссе
Затворник и шестипалый
1
– Отвали. – ?.. – Я же сказал, отвали. Не мешай смотреть. – А на что это ты смотришь? – Вот идиот, Господи… Ну, на солнце. Шестипалый поднял взгляд от черной поверхности почвы, усыпанной едой, опилками и измельченным торфом, и, щурясь, уставился вверх. – Да… Живем, живем – а зачем? Тайна веков. И разве постиг кто-нибудь тонкую нитевидную сущность светил? Незнакомец повернул голову и посмотрел на него с брезгливым любопытством. – Шестипалый, – немедленно представился Шестипалый. – Я Затворник, – ответил незнакомец. – Это у вас так в социуме говорят? Про тонкую нитевидную сущность? – Уже не у нас, – ответил Шестипалый и вдруг присвистнул. – Вот это да! – Чего? – подозрительно спросил Затворник. – Вон, гляди! Новое появилось! – Ну и что? – В центре мира так никогда не бывает. Чтобы сразу три светила. Затворник снисходительно хмыкнул. – А я в свое время сразу одиннадцать видел. Одно в зените и по пять на каждом эпицикле. Правда, это не здесь было. – А где? – спросил Шестипалый. Затворник промолчал. Отвернувшись, он отошел в сторону, ногой отколупнул от земли кусок еды и стал есть. Дул слабый теплый ветер, два солнца отражались в серо-зеленых плоскостях далекого горизонта, и в этой картине было столько покоя и печали, что задумавшийся Затворник, снова заметив перед собой Шестипалого, даже вздрогнул. – Снова ты. Ну, чего тебе надо? – Так. Поговорить хочется. – Да ведь ты неумен, я полагаю, – ответил Затворник. – Шел бы лучше в социум. А то вон куда забрел. Правда, ступай… Он махнул рукой в направлении узкой грязно-желтой полоски, которая чуть извивалась и подрагивала, – даже не верилось, что так отсюда выглядит огромная галдящая толпа. – Я бы пошел, – сказал Шестипалый, – только они меня прогнали. – Да? Это почему? Политика? Шестипалый кивнул и почесал одной ногой другую. Затворник взглянул на его ноги и покачал головой. – Настоящие? – А то какие же. Они мне так и сказали – у нас сейчас самый, можно сказать, решительный этап приближается, а у тебя на ногах по шесть пальцев… Нашел, говорят, время… – Какой еще «решительный этап»? – Не знаю. Лица у всех перекошенные, особенно у Двадцати Ближайших, а больше ничего не поймешь. Бегают, орут. – А, – сказал Затворник, – понятно. Он, наверно, с каждым часом все отчетливей и отчетливей? А контуры все зримей? – Точно, – удивился Шестипалый. – А откуда ты знаешь? – Да я их уже штук пять видел, этих решительных этапов. Только называются по-разному. – Да ну, – сказал Шестипалый. – Он же впервые происходит. – Еще бы. Даже интересно было бы посмотреть, как он будет во второй раз происходить. Но мы немного о разном. Затворник тихо засмеялся, сделал несколько шагов по направлению к далекому социуму, повернулся к нему задом и стал с силой шаркать ногами, так, что за его спиной вскоре повисло целое облако, состоящее из остатков еды, опилок и пыли. При этом он оглядывался, махал руками и что-то бормотал. – Чего это ты? – с некоторым испугом спросил Шестипалый, когда Затворник, тяжело дыша, вернулся. – Это жест, – ответил Затворник. – Такая форма искусства. Читаешь стихотворение и производишь соответствующее ему действие. – А какое ты сейчас прочел стихотворение? – Такое, – сказал Затворник.Иногда я грущу,
глядя на тех, кого я покинул.
Иногда я смеюсь,
и тогда между нами
вздымается желтый туман.
- 123 . . . последняя (13) »